О монашеской жизни беседуем с игуменией Елисаветой (Смелик), настоятельницей Гефсиманского монастыря святой равноапостольной Марии Магдалины в Иерусалиме (Русская духовная миссия РПЦЗ).
– Матушка, не могли бы Вы поделиться Вашим путем от мирского человека к игуменскому служению? Как Господь Вас к этому привел?
– Как и почему Господь меня привел, я не знаю. Я спокойно жила в Австралии. Семья, друзья, хорошая работа, любила путешествовать. Бывала на Святой Земле. Когда я сюда приехала в третий раз, то осталась. Все дома считали, что я сумасшедшая. А я просто осталась, потому что мне понравилось. Это было, может быть, экзотично, потому что я никогда рыбу не чистила, никогда не делала многие вещи, которые мне приходилось делать в монастыре, но я считала, что надо, чтобы кто-то помог, а то все старенькие, немощные. И я осталась. Вот и все.
– А как потом Вы стали игуменией?
– Случайность, может быть, совпадение, может быть, Божия воля. Я переехала из Елеонского Вознесенского монастыря в 1993 году. В миру я была крещена в честь святой Марии Магдалины. Меня звали сестра Мария, сестра Муся. Я была трудницей два года, потом послушницей пять лет, потом инокиней шесть лет. Когда меня постригли в иночество, я стала сестрой Варварой, в честь преподобномученицы Варвары, келейницы великой княгини Елисаветы Феодоровны. У меня были разные послушания: на кухне, на кладбище, гидом, с паломниками, за больными смотрела, посуду, полы мыла, секретарем была, в больнице помогала, в саду трудилась, читала и пела в храме, в колокола звонила. А потом матушка Анна, игумения монастыря святой равноапостольной Марии Магдалины, уехала в Австралию. И меня решили попросить стать игуменией в 1999 году. Так как я не собиралась уезжать, пришлось согласиться. Игуменией я стала с именем Елисавета в честь святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны.
– Просто мурашки! Вот это Божий Промысл! Как все Ваши святые покровительницы предрекли Ваш путь!
– Да, такое вот совпадение. Наш монастырь тесно связан с российской императрицей, супругой императора Александра ΙΙ Марией Александровной. Она поминается у нас на каждой Литургии. В миру я тоже была Марией Александровной. Такая вот у меня духовная связь с Гефсиманией.
– Матушка, Вы родились в Австралии, но так хорошо говорите по-русски.
– Мои дедушки и бабушки – иммигранты из России. Я родилась в Мельбурне, в Австралии, но дома мы говорили по-русски. Здесь в монастыре я тоже разговариваю по-русски.
– Сколько сейчас сестер в монастыре? Каких они национальностей?
– Сейчас у нас тридцать восемь сестер. Есть местные – арабки и русскоговорящие, приехавшие из Советского Союза, эмигранты, у которых есть еврейские паспорта. Есть сестры из России, Франции, Германии, Украины. Все, кто был из Австралии и Америки, уехали.
– Почему уехали?
– Здесь слишком трудно для западного человека.
– А в чем заключается сложность?
– Наверное, их лучше было бы спросить. Им легче было бы на этот вопрос ответить, чем мне. Потому что я считаюсь, как я говорю, сумасшедшей, что здесь осталась. Я здесь единственная из Австралии. Люди на Западе привыкли считать, что два и два – это четыре, а здесь два и два – это двадцать два. И это не переменишь. Здесь другие правила, другие понятия, другие обычаи и все вообще другое. Если ты привык, скажем, ходить в Макдоналдс и ездить на Мерседесе, так здесь трудно, здесь надо слушаться. Здесь ты не делаешь то, что хочешь и когда хочешь, не ешь, когда хочешь, и так далее. Здесь тебе говорят, что делать и что есть, и все остальное. Это все-таки монашеское правило. Должно быть послушание. Не то что там надо дорогу копать, как в 20-е годы здесь делали сестры, или крышу чинить. Здесь нужна не физическая работа, а духовная. Нужен подвиг, который ты совершаешь против своей воли. Вот это трудно.
– Как Вам удается мудро управлять сестрами? Столько разных национальностей, у всех разные характеры.
– Я привыкла жить среди представителей разных национальностей. В Австралии у нас же разные национальности. Я жила среди итальянцев, греков. У меня были подруги и польки, и украинки, и австралийки. Я работала на такой работе, где надо было управлять людьми. Мы все разные, но все мы как-то объединяемся вокруг храма, послушаний. У нас есть общая цель.
– А как Вы принимаете сестер в монастырь?
– Сестры теперь набираются с трудом, потому что мало кто сейчас хочет идти в монастырь. Многие говорят, что придут, когда муж умрет, когда дети вырастут, когда внуков воспитают и т.п.
– Матушка, расскажите немного о сестрах.
– У нас есть сестры, которые с самого детства в монастыре. В арабских христианских семьях раньше было очень много детей и считалось почетным отдать девочку учиться в монастырь, в Вифанскую школу. Большинство девочек в дальнейшем решали остаться и принять постриг. Так, одну нашу монахиню родители ребенком отдали на учебу в монастырь. Повзрослев, девочка захотела остаться в монастыре, но отец выкрал ее и выдал замуж против ее воли. Девушка постоянно подолгу молилась по ночам и старалась как можно чаще бывать в храме. Отказывалась выполнять семейные обязанности. Спустя какое-то время муж не выдержал и сам привез ее обратно в монастырь. Так она стала монахиней.
– Какие удивительные судьбы! Прямо как случаи из житий святых!
– Да. Есть у нас монахиня, которую крестил святой Иоанн Шанхайский.
– Как Вы понимаете, что человек готов к постригу?
– Это очень трудный вопрос. Только Бог знает, а мы можем только очень слабо судить, кто готов. Никто, наверное, не готов. Бывает, что постригают в молодом возрасте и человек до старости остается в монастыре. Бывает, по болезни постригают, по старости. Каждый человек судится по его состоянию, по тому, что происходит с ним. Иногда люди ошибаются. Бывает, что постригается человек, а потом уходит из монастыря. Бывали инокини, которые вдруг в сорок лет выходили замуж.
– А как Вы относитесь к откровению помыслов? Есть ли у вас в монастыре такая практика?
– Я считаю, что открывать помыслы можно только сильному духовнику, особенно если это касается женских монастырей. Не игумении, а именно духовному старцу. Иначе это может быть опасно.
– Матушка, какой в монастыре распорядок дня?
– День в монастыре начинается в 4:30 со звуком била, призывающего на келейную молитву. Затем служба в храме, завтрак. До обеда послушания. После обеда отдых до вечерней службы. Отбой в 21.00.
– Какие послушания есть в монастыре, помимо кухни и храма?
– До последних нескольких лет мы принимали много паломников. Все-таки это Гефсимания. Было очень много паломников, очень много туристов. Сейчас из-за ситуации в мире паломников и туристов стало очень мало. Кто-то боится лететь. Хотя здесь, в Иерусалиме, слава Богу, относительно спокойно. Да и билеты стали очень дорогими, к сожалению. Сестры занимаются разным рукоделием. У нас есть швейная, иконоклейная, иконописная мастерские, мы реставрируем иконы, делаем мозаики, печем хлеб, выращиваем перепелок, занимаемся садом. В Вифании у нас есть школа для девочек, где сестры несут послушания. До недавнего времени был приют для девочек.
– А как Вы распределяете послушания среди сестер? В соответствии с их способностями или вопреки их желанию?
– В соответствии с их способностями, потому как если сестра не любит готовить, то, может быть, она так будет готовить, что всем будет плохо. А чтобы всем было плохо – это не наша цель. Или поставить человека, не любящего растения, смотреть за садом, так все завянет. Или поставить неподходящего за старенькими смотреть, и все старенькие отойдут очень быстро в другой мир. Это не наша цель.
– Есть ли какие-то особенности в жизни сестер именно здесь, на Святой Земле? Может быть, какие-то сложности или, наоборот, в чем-то легче, чем, скажем, в России?
– Вот сейчас, например, сентябрь, и каждый день 30 градусов, и дождя ни капли уже с мая. И, может быть, еще надо будет месяц-два ждать, чтобы погода переменилась. Многие очень тяжело переносят жару. А когда зима, здесь холодно. Даже может быть снег. Это огромная катастрофа, потому что здесь ничего не приспособлено к снегу. Отопление у нас электрическое, газовое. У меня печка на дровах. Но когда снег, тогда электричество может отключиться, потому что что-то где-то лопнуло. Или крыша течет, потому что она плоская, бетонная. Или никуда не поедешь, потому что машины не едут. Дороги не приспособлены для такой погоды. Или когда вот стреляют, или столкновения между иудеями, мусульманами с полицией, надо быть осторожным. Где беспорядки, туда лучше не идти. Такие трудности бывают.
– Как на Святой Земле уживаются мусульмане, евреи с православными? Не нападают они на монастырь?
– Слава Богу, нет! У нас соседи католики, греки. Арабы ведут себя тихо. Мы стараемся по-хорошему со всеми, но надо быть осторожным, конечно, всегда и всюду. Всюду может быть что-нибудь. Дежурный на воротах смотрит за порядком.
– Как Вам удалось создать такую необычайно зеленую атмосферу в монастыре?
– Трудами сестер и с помощью воды, которая очень дорого стоит. Здесь Гефсимания, Гефсиманский сад, и здесь должен быть сад, поэтому мы стараемся, чтобы все цвело, чтобы все было красивым.
– Матушка, а есть какие-нибудь чудесные случаи из жизни монастыря?
– Как-то приехали к нам муж и жена. И мужчина плакал, потому что он уже много лет с женой, а детей у них нет. У нас есть мать Павла. Она такая простая, говорит: «Иди к иконе Божией Матери. Помолись, возьми масло». Мужчина так и сделал. На следующий год приезжает с мешками сырого мяса. Он корову зарезал, потому что у него родился сын, и он решил подарить это мясо монастырю. Мы поблагодарили и потом это мясо раздавали соседям, кошкам. Потом ему сказали, что в монастыре не едят мясо. На следующий год он снова приезжает с мешками рыбы благодарить за рождение дочери. Вот такой случай был.
– А смешные случаи бывали?
– Да. Однажды к нам пришла группа паломников, которая очень прониклась нашим монастырем. И как-то они поделились, что так у нас в монастыре все красиво, так с любовью все благоустроено. Все такие добрые, что даже на заборе висят таблички с надписью «Привет». А на этих табличках на самом деле надписи на английском Private, что означает «Частная территория».
– Матушка, в монастыре так много кошек. Это традиция вашего монастыря?
– Кошки к нам попадают по-разному. Кого-то мы берем из приюта, кого-то нам дарят. Мне вот подарили Гарика.
– Да, я смотрю, что он очень похож на кота владыки Тихона Владыку.
– Да, я видела много фото знаменитого кота Владыки. А у меня вот такой Гарик. Здесь нас кошки защищают от ядовитых змей, тарантулов, сколопендр, скорпионов. Немало случаев было, когда кошки спасали наших сестер. Но у нас есть и собаки, которые нас охраняют. Особенно их помощь ценна по ночам, когда они защищают монастырь от непрошенных гостей.
– Матушка, какими качествами, по Вашему мнению, должна обладать игумения?
– Не знаю. Быть сумасшедшей. И самое главное – иметь любовь к сестрам и считать их членами своей семьи. У меня в миру была дружная, веселая семья, но у меня не было сестер, были только братья. Три брата, и все вокруг тоже мальчишки. И я всегда хотела иметь сестру. И вот Господь сколько сестер мне дал!
– А какие святыни есть в монастыре, кроме мощей святой княгини Елисаветы и инокини Варвары?
– Чудотворная икона Божией Матери Гефсиманская «Одигитрия». Частица мощей святой Марии Магдалины и много частиц мощей других разных святых. Памятное место, где, по преданию, Пресвятая Богородица передала Свой пояс апостолу Фоме. Маленький пещерный храм на месте, где спали ученики во время молитвы Господа в Гефсиманском саду. Оттуда в Великий Четверг мы начинаем крестный ход после чтения 12 Евангелий.
– Какой духовный совет Вы бы дали нашим читателям?
– Я бы сказала, что не только православным, но и всем людям надо научиться терпению, смирению и любви друг к другу. А потом все остальное приложится.
– Матушка, благодарим Вас за интересную беседу и желаем Вам и сестрам помощи Божией!
– Благодарю и прошу ваших молитв!
Источник: сайт Сретенского монастыря