24 октября Церковь молитвенно чтит Собор всех святых, в Оптиной пустыни просиявших. Искусные духовные врачи, проникающие до самой глубины души человеческой, – старцы Оптиной пустыни. Сегодня мы поговорим об их опыте, письмах, дарах с архиереем Русской Православной Церкви, наместником Оптиной пустыни епископом Иосифом (Королёвым).
– Владыка, старцы Оптиной пустыни были преемниками духовного наследия преподобного Паисия Величковского. Благодаря его подвигам и трудам через учеников святого в обители возродился исихазм. Расскажите, пожалуйста, об этом учении и как это отразилось на возрождении русского монашества в Оптиной пустыни?
– Да, действительно, ученики учеников (духовные внуки) знаменитого старца преподобного Паисия Величковского создали скит, основали старчество в Оптиной пустыни, принесли афонские традиции. Благодаря этому монахи достигали высот в духовной жизни, а Оптина пустынь стала таким местом, которое освящало всех людей. Тогдашний епископ, будущий митрополит Филарет (Амфитеатров), благословил создать скит недалеко от монастыря – в лесу рядом с пасекой. Он видел, что это место очень подходит для уединенной жизни, для подвигов, и пригласил туда самых опытных отшельников того времени, подвижников из Рославльских лесов. Таким образом там началась подвижническая жизнь.
В 1829 году в скиту поселился уже известный тогда старец Леонид (в схиме – Лев). У старца Льва было много духовных чад. Когда преподобный прибыл в Оптинский скит, к нему стали приходить, приезжать со всей страны, он всех окормлял. И принимал уже не только своих духовных чад, но и внешних посетителей. Не все понимали, даже церковные власти, почему к старцу идет такой поток людей. На Руси это было непривычно, потому что у каждого христианина был свой приход и свой священник. А тут люди куда-то шли, ехали к монахам; некоторые с подозрением к этому относились. Паломники получали духовную помощь и утешение. Отец Лев передал старцу Макарию свой опыт духовничества.
Исихазм – важнейшее внутреннее делание монахов, которое состоит в непрестанном произношении Иисусовой молитвы. Этот опыт во многих русских монастырях был утрачен, а сохранялось только внешнее делание. А в Оптиной пустыни практика исихазма была возрождена.
– Как передавалось старчество? Всегда ли от учителя к ученику? У старцев было много духовных чад, келейников, но не каждый становился впоследствии старцем. Кто их избирал и по каким критериям?
– Конечно, не все чада становились старцами, но те, кто достоин был принять опыт и благодать. Когда старцы выбирали себе келейника, когда тот еще был послушником, они уже предвидели, способен тот принять учение или нет. Ученик, в дальнейшем будущий старец, напитывался опытом у своего учителя в келии. Старец диктовал письма, келейник помогал отвечать на них, он слушал, как старец общается с людьми. Главное – он перенимал опыт монашеской жизни: они вместе молились, читали правила. У старца Макария помощниками были отец Амвросий и отец Иларион. У старца Амвросия 30 лет был келейником отец Иосиф, потом 20 лет он сам был старцем. У старца Варсонофия – отец Никон, и так далее.
– Как Вы думаете, почему не все перенимали опыт старчества?
– Старцы предвидели не только способность, но и желание подвижнической жизни. Прежде всего учили главным добродетелям – смирению, терпению, стремлению к подвигам, без этого никак. Можно внешне прислуживать, но ничего не перенимать. А их преемники принимали всё, как губка впитывали благодать. Они – сосуды избранные. Их стремление плюс благодать Божия, плюс опыт старчества – все это складывалось в то, что воспитывался будущий старец. Отец Иларион 20 лет был келейником преподобного Макария. Старец Макарий видел, что тот способен принять весь его опыт и дар, говорил ему, что он будет духовником, и он им стал.
– Хочу уточнить: у самого келейника должно быть желание стать старцем?
– Нет, желания стать старцем не должно быть. Это очень большая гордыня – значит, он хочет поучать других, может впасть в прелесть. Надо бороться с такими помыслами, смирять себя. Ни один старец не стремился к этому. В монастыре, если ты хочешь получить священный сан, – это гордыня, это не приветствуется для монаха. Для мирского человека нормально, когда он хочет стать священником, в семинарию поступить, а для монаха это признак гордости. Я уже не говорю про старчество, про духовничество.
– Старчеству не присуща иерархичность, то есть неважно, монах, иеромонах, архимандрит – все могли стать старцами?
– Да, такое бывает, что старец мог быть простым монахом. Мы знаем, старец Паисий на Афоне не был священником, он был простым монахом. Но к нему шли люди за духовным советом. Он не исповедовал, но братия могла открыть ему свои помыслы. Так же и преподобный Иосиф Исихаст. В Оптиной же пустыни все старцы имели сан иеромонаха.
– Через старцев открывается воля Божия, они видят устроение человека и характер его души, от них ничего невозможно скрыть. Преподобный Варсонофий Оптинский говорил своему духовному чаду: «Прежде чем человек подумает, прежде чем возникла у него мысль, старцы видят ее духовными очами, даже видят причину возникновения такой мысли. И от них не сокрыто ничего. Ты живешь в Петербурге и думаешь, что я не вижу тебя. Когда я захочу, я увижу все, что ты делаешь и думаешь». Владыка, помимо дара прозорливости, какими еще дарами Святого Духа обладали старцы Оптиной пустыни и как это служение помогало людям?
– У преподобного Иоанна Кассиана Римлянина сказано, что дар рассуждения самый важный. Любое доброе дело, сделанное без рассуждения, может принести вред. Можно постом повредить здоровье. Можно молиться неправильно, без рассуждения, и повредиться. И старцы, прежде всего, должны иметь это рассуждение. Оно, во-первых, с опытом приходит, во-вторых, Господь за духовную жизнь просвещает ум мудростью. А следующий уровень духовника – это наличие дара прозорливости. Таких духовников называют уже старцами. И Оптинские старцы, мы знаем, имели дар прозорливости. Также они имели и другие плоды Духа, о которых сказано в Писании: «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5: 22–23). И этими дарами они делились с приходящими. Главный же дар – любовь, который есть «союз совершенства» (Кол. 3: 14). Таким образом, по своей духовной мудрости и рассуждению старцы помогали приходящим советом, делясь своим даром любви, они давали утешение и надежду, помогали решать не только духовные вопросы, но и житейские. А это очень важно для человека, живущего в миру и поглощаемого житейскими проблемами и скорбями. И люди уходили от старцев с новыми духовными силами.
Можно привести пример прозорливости преподобного Макария, который стал духовником писателя Ивана Киреевского. Иван Васильевич впервые написал письмо старцу с вопросами, сказав при этом супруге, что отцу Макарию трудно будет ему ответить. Каково же было удивление писателя, когда еще не прошло и часа после этих слов, как принесли письмо от старца Макария с ответами на его вопросы, которые были в письме. Он прочитал, изменился в лице и сказал: «Удивительно! Разительно! Как это? В письме этом ответы на все мои вопросы, сейчас только посланные».
Можно привести другой пример того, как старцы помогали простым людям в их житейских нуждах. Преподобный Амвросий наставлял старушку, у которой умирали индюшки, а тем, кто упрекал женщину за пустяковый вопрос, он объяснял, что в этих птицах вся ее жизнь.
Старец помогает человеку увидеть волю Божию, в том числе когда его спрашивают, по какому жизненному пути идти: семья или монастырь, где жить, где работать. Мирскому человеку бывает тяжело принять решение по причине того, что он живет в суете, духовное зрение его затуманивается. А старец, просвещенный светом Божественного познания, видит события как бы через чистую, прозрачную воду.
– Владыка, старец помогает братии не впасть в состояние прелести от чрезмерных подвигов, которые те могут на себя взять?
– Да, до этого я говорил про мирян, а если говорить про монахов, то конечно, важнейшая цель братского духовника – сохранить инока от духовного повреждения. Брат может впасть или в прелесть, или, наоборот, в расслабление. Чаще сейчас, наверное, бывает расслабление – когда инок приходит в обитель с горящим сердцем и желанием подвигов, а потом его порыв угасает. Или наоборот – если брат берет на себя чрезмерные подвиги, при этом пускает в ум помыслы тщеславия и гордыни, считает, что он достиг высокого уровня молитвы, начинает внутри превозноситься над другими, то это очень опасное состояние, которое может привести к прелести. А прелесть – это повреждение души, из которого часто уже невозможно выйти, человек уже никого не слышит, не уважает, у него нет авторитетов. Таким образом, бес выводит инока из обители, а бывали и случаи физической гибели. И задача духовника наблюдать за состоянием чада, где-то он должен утешить, а где-то смирить.
– Владыка, есть чудеса внешние, а есть внутренние. Расскажите, пожалуйста, о внутренних чудесах.
– Есть чудеса, которые нравственно меняют человека. Это даже важнее, чем чудо внешнее. Например, когда человек приходит к Богу, когда кается, когда меняет свою жизнь. Так, Иван Васильевич Киреевский изменился благодаря старцу Филарету, который был в Новоспасском монастыре и тоже имел духовную связь с учениками преподобного Паисия.
– Благодаря чему изменился?
– Его жена Наталья Петровна была религиозной, а он – практически безбожником, увлеченным западной философией. Супруга неоднократно просила его носить крест, он отмалчивался. Однажды Иван Васильевич сказал, что наденет крест только в том случае, если он будет прислан от отца Филарета, которого он сильно уважал. Наталья Петровна приехала к старцу и сообщила ему об этом. Отец Филарет снял с себя крест и передал ее мужу. Когда она вернулась, Киреевский спросил: «Какой это крест»? Наталья Петровна сказала, что старец снял его с себя и сказал, что да будет он ему во спасение. После чего Иван Васильевич упал на колени и сказал: «Теперь чаю спасения для души моей, ибо я в уме своем положил: если отец Филарет снимет с себя крест и мне его пришлет, то явно будет, что Бог призывает меня ко спасению». С тех пор он поменял свою жизнь. В дальнейшем стал верным духовным чадом Оптинского старца Макария, с которым Господь свел его через книгоиздание. Он с радостью согласился помочь напечатать житие преподобного Паисия Величковского. Семья Киреевских оказывала содействие старцу Макарию не только в издательском деле, но и создавала условия для сосредоточения старца на работе издательства. Так, например, отец Макарий приезжал к ним в имение Долбино, чтобы потрудиться над текстами оптинских изданий. Вверившись духовному руководству старца Макария, Иван Васильевич изменил свою жизнь и без его совета уже ничего не делал. Он стал известным русским философом и одним из основателей славянофильства.
– Раз речь зашла о книгоиздании, самое время поговорить о письмах, о той духовной сокровищнице, которая дошла до наших дней. Оптинские старцы вели переписку со своими духовными чадами. Теперь мы можем руководствоваться их советами и наставлениями через книги. Как мы знаем, сами старцы говорили, что совет, который дан одному человеку, может быть не душеполезен для другого. Владыка, как правильно внимать советам Оптинских старцев, чтобы это было созвучно духовной потребности и состоянию, оказывало благодатное воздействие на душу?
– Мы постоянно на трапезе с братьями читаем поучения Оптинских старцев, каждый насельник должен хорошо знать житие и наставления каждого старца. И, конечно, в наставлениях порой присутствуют индивидуальные моменты. Например, письма монахам отличаются от писем мирянам, поэтому в наших изданиях мы стараемся их разделять. Так, недавно были изданы письма старца Макария к монахиням.
В обычных эпистолярных изданиях, в письмах содержатся общие моменты, которые пригодятся для каждого человека. Старцы в них учат добродетелям христианским: смирению, терпению, послушанию и молитве. Почему сразу же после смерти старца старались издать его письма уже тогда, в XIX веке? Не только для того, чтобы память сохранить о почившем, но и чтобы пользу принести всем. Где были частные моменты, имена удаляли – писали N. То, что издано для всех, – душеполезно, поэтому мы постоянно это читаем и изучаем.
– Владыка, Вы сами до прихода в монастырь читали Оптинских старцев, которые на тот момент еще не были канонизированы. Кто из старцев Вам ближе по духу и почему?
– Преподобный Иосиф Оптинский, так как я ношу его имя и в честь него назван в постриге, мне близок по духу. Он тоже был келейником 30 лет у старца Амвросия и 20 лет потом сам окормлял людей. Еще близок преподобноисповедник Никон (Беляев). Еще в юношестве он записывал все, что говорил ему старец Варсонофий, и весь этот опыт переносил в свой дневник, который сохранился для нас как бесценный опыт. Потом, после закрытия монастыря, в тяжелые времена он окормлял монахинь, прихожан и братию. Какие он страдания потерпел и как он сохранил дух Оптиной пустыни, все монашество! Даже в заточении вычитывали все службы, пытаясь сохранить монашеский устав. Даже в тех тяжелых условиях они оставались настоящими монахами и показали образ и пример исповедничества и настоящей монашеской жизни.
– Школа исихазма предполагает строгое подвижничество. В раннюю византийскую эпоху исихастами назывались отшельники, в позднюю – монахи, которые посвятили себя абсолютной тишине и внутреннему деланию. Все Оптинские старцы были духовными руководителями мирян. Почему старцы, которые выбрали путь безмолвной монашеской жизни, окормляли не только иноков, но и мирян?
– Да, действительно, это не тот исихазм, о котором пишет Григория Палама в XIV веке, афонский исихазм. Есть понятие русского исихазма. Под исихазмом подразумевают не вообще издревле известный православной аскезе опыт духовной созерцательности и сосредоточенности, а именно духовно-молитвенное делание, сопряженное с учением святителя Григория Паламы. В московский период определилось, что на Руси исихазм развивается по преимуществу в рамках общежительного монашества.
У меня есть статья, которая называется «Преподобный Пафнутий Боровский и русский исихазм». Там я рассматриваю этот феномен, это явление в русском монашестве – когда подвижник совмещал непрестанную Иисусову молитву и управление монастырем, как преподобный Пафнутий Боровский. Доказываю, что он был исихастом, непрестанно творил Иисусову молитву, даже с четками засыпал. Традиция исихазма в России еще сохранялась в XV веке. Потом возвратилась, в том числе через Оптину, но не та византийская. Это уже русский исихазм или, как мы говорим, умное внутреннее делание, когда совмещаются непрестанная Иисусова молитва, помощь людям и административное управление. Старец Макарий был скитоначальником, руководил братией, непрестанно молился, принимал мирян. Господь давал силы и укреплял. Наши старцы могли совмещать и непрестанную молитву, и делание. Да, это не полное безмолвие. Полного безмолвия мы не увидим в Оптиной пустыни. Есть путь общежительного монашества, есть скитской и есть отшельничество. Скитской – это средний путь монашества: с одной стороны – уединенно, с другой стороны – с братьями. Там свой устав, более уединенный и строгий, меньше общения с людьми, что больше способствует молитве. Именно такой устав был в Иоанно-Предтеченском скиту Оптиной пустыни.
– Владыка, братия, которая подвизается в скиту, берет на себя дополнительно подвиги послушания: обет молчания, строгого поста?
– Да, скитской образ жизни подразумевает более строгий устав. Богослужение в скиту начинается раньше, чем в монастыре, в 4 утра. Вечером отдельно звонит колокол для выполнения келейного правила, включающее в себя определенное количество Иисусовых молитв по четкам. Есть схимники и монахи, которые не меньше 5 тысяч раз в день произносят Иисусову молитву.
– Старчество – это один вид духовного подвига, причем тяжелый подвиг служения. Юродство Христа ради – другой подвиг, не менее легкий. Среди Оптинских старцев были те, кто облекал свою прозорливость и дар рассуждения в юродство, например, преподобный Нектарий Оптинский. Он надевал цветные кофты поверх подрясника, играл в игрушки, на трапезе смущал братию: сольет кислое, сладкое, соленое в одну миску и нахваливает. Владыка, зачем старец, который и так уже нес тяжелый подвиг, начал еще юродствовать?
– Подвижники начинали юродствовать, чтобы избежать тщеславия, бороться с превозношением, а также скрывать свои духовные дары. Старец Нектарий имел особый путь в монашестве. Его готовили к старчеству, он много читал, в том числе и светскую литературу, чтобы общаться с интеллигенцией. Двадцать лет жил в полузатворе, не разговаривая ни с кем из монахов, кроме духовника. Имел благословение старцев на юродство.
Но он не всегда и не со всеми юродствовал. Например Владимир Павлович Быков, который был поколебим в своих спиритических убеждениях, изменился благодаря обличительной беседе со старцем Нектарием и в дальнейшем стал духовным писателем. Вот что говорил Владимир Павлович после своего первого визита к старцу Нектарию: «Когда я вышел (от старца), к очевидному удовольствию келейника и ожидавших старца посетителей, я уже был другим человеком. Со старым все порвано… Когда я вышел из скита, когда за мной затворились его Святые ворота, я понял, что теперь все, что нужно было для меня, дано мне».
– Среди православных распространилось устойчивое выражение: «Кто хочет опыта – в Оптину, кто суров – тому в Саров, кто упрям – тому на Валаам, а кто хочет получать затычки и пинки – тому на Соловки». «Кто хочет опыта – в Оптину». Владыка, о каком опыте идет речь?
– Об опыте духовной жизни, который нам оставили старцы. Ровно сто лет был период старчества в Оптиной пустыни. Несмотря на то, что он был нарушен временем безбожия, мы знаем несколько десятков бывших оптинских насельников, которые уже в советское время служили на приходах и стали духовниками. К ним стремились люди, так как видели в них преемников Оптинских старцев. Например, преподобный Севастиан Карагандинский, считавшийся последним Оптинским старцем, унаследовал духовные сокровища преподобного Иосифа, так как был у него келейником.
А если бы обитель не закрыли, если бы не расстреляли почти 40 монахов, то оптинское старчество, наверное, не прекращалось бы. Представляете, какие плоды были бы. У нас каждый брат должен хорошо знать оптинских святых, изучать их наследие для того, чтобы наследовать дух того монашества, когда был расцвет Оптиной пустыни. Она была костром, у которого грелась вся Россия, как говорил Станислав Концевич, костром, у которого грелась интеллигенция и вообще русский народ.
И сейчас монастырь открыт уже 35 лет – это большой срок, когда уже можно воспитать плеяду духовных подвижников. И они уже воспитаны приснопоминаемыми митрополитом Евлогием, архимандритом Венедиктом, которые старались восстановить монастырские традиции и дух старой Оптины. И, наверное, это получилось: мы видим хороших монахов, смиренных, воспитанных.
Если про современную жизнь говорить, то сейчас большинство приходят из городов. В 90-е годы люди были другие, привыкшие к трудностям и физическому труду. Они имели разные специальности, образование. А сейчас другое время, меньше приходит молодых. Городские жители не так приспособлены к труду, рабочие профессии не освоены. Каждый новый послушник, вступающий в обитель, несет послушание на подсобном хозяйстве, коровнике. Важно внешне себя изменить через взаимодействие с землей, природой. Здесь меняется душа после городской жизни в мегаполисе.
Мы знаем монастыри, где много трудятся, не имеют возможности ходить на службы. Нам важно, чтобы каждый брат имел возможность ходить на богослужение и свободное время читать книги. Для нас важнее все-таки внутренняя жизнь, молитва. Так опыт вырабатывается, передается следующим, кто приходит в монастырь. Я общаюсь с новыми приходящими людьми. Такой опыт ценен, когда приходящие в монастырь принимают от старших братьев – иеромонахов, монахов – опыт. Большая часть братии прожила больше 20 лет в монастыре. То, что монастырь открыт 35 лет, – это тоже большой срок и опыт.
– Вы сейчас говорите про опыт для братии. А для мирских людей, которые приезжают в Оптину, какой может быть опыт?
– Миряне ищут настоящих опытных духовников. К нам едут не туристы, а паломники со всей России. У большинства есть свои батюшки, но они ищут опытных монахов, и на нас большая ответственность в окормлении, чтобы иеромонахи, принимающие исповедь, были грамотные и опытные. Важно, чтобы наши батюшки были образованными духовно, давали правильные советы, поэтому все священники имеют духовное образование: семинарское или академическое. И опыт жизни в большом монастыре тоже помогает. Вот за таким опытом приходят на исповедь и, конечно же, за духом, который выражается в службе, в песнопениях. Люди чувствуют это и тянутся.
– Бытует мнение, что в Оптину случайно не приезжают, только по велению души и призыву Оптинских старцев. Из уст паломников не раз можно услышать истории, что им приснилась Оптина, кто-нибудь из старцев или новомучеников. Владыка, как это можно объяснить?
– Я не раз такое слышал. Что-то у людей отзывается, что-то родное и близкое человеку. Это генетический русский код, наша русская святыня. Когда человек слышит об Оптиной, он хочет сюда приехать, его зовет сюда голос, благодать и старцы. А те, кто бывал здесь, считают Оптину своим родным местом. У каждого свое – у кого-то храм родной, у кого-то монастырь. То есть у кого где сердце отзывается, что по душе.
– Владыка, в 16 лет Вы тоже приехали в Оптину, хотели здесь подвизаться. Тогда по Промыслу Божию Вам отказали и предложили поехать в Свято-Пафнутьев Боровский монастырь, где Вы прожили до 2021 года. И вот, спустя 27 лет, в декабре 2021 года Вы были назначены наместником Свято-Введенской Оптиной пустыни. Как Вы думаете, для получения какого опыта Оптинские старцы отправили Вас сначала в другую обитель?
– Прежде всего, я жил со старцем монашеской жизнью. Немного монахов дожило до нашего времени, которые переняли опыт монашества дореволюционной эпохи. Отец Власий как раз перенял этот опыт монашества в монастыре на Западной Украине у старца Илариона (Рыбаря). В советское время не было возможности жить в монастыре, но он жил в миру, как в монастыре, окормлял людей. Я получил опыт монашеской жизни через отца Власия. Также получил опыт окормления людей: к батюшке постоянно шли толпы людей. Опыт в хозяйственной жизни приобретался при реставрации подворья и строительстве гимназии. И созидание общины на подворье. Это то, чего сейчас не хватает на приходах, – общинной жизни, как у праведного Алексея Мечёва. Так складывалось, что он объединял людей.
Конечно, важен для меня приобретенный опыт научной деятельности. Это учеба в Московской духовной академии, работа в Издательском совете с митрополитом Климентом. Работа над рукописями святителя Феофана Затворника и рецензирование книг – 6 лет в Издательском совете. Очень много книг вычитывал и рецензировал как цензор. Был главным редактором издательства Пафнутьева Боровского монастыря. Надеюсь, этот опыт мне в жизни еще пригодится. Я много раз ездил на Афон для того, чтобы заимствовать опыт монашеской жизни в афонских монастырях. И сейчас мне это пригождается.
– Владыка, расскажите, пожалуйста, как устроена монашеская жизнь в Оптиной. Какая численность братии? Какие послушания?
– Сейчас у нас почти 200 человек братии, большое подсобное хозяйство, почти 700 гектаров земли. Издательская деятельность очень важна для Оптиной пустыни. Еще в XIX веке Оптина пустынь была первым монастырем, где организовалась широкая издательская деятельность старцем Макарием. И мы преемники всего этого. Стараемся издавать более 30 изданий в год. Это одно из важнейших направлений нашей деятельности, так как монастырь должен светить миру: и через издательство, и через сайт, и через соцсети. Эти источники информации важны для наших прихожан. Они видят нашу деятельность, читают, смотрят фотографии. Прихожанам это близко и интересно, так как они не всегда могут приехать в монастырь. Им приятно посмотреть на фотографии с праздничных богослужений. Они интересуются, что происходит у нас на подсобном хозяйстве. Сопереживают и радуются нашему урожаю. Это тоже приятно. Конечно, трудов и послушаний много у братии, так как у нас свои поля, зерно, мельница, мука, хлеб, просфорня, свечной цех, где мы делаем восковые свечи.
Стараемся, чтобы братия трудились в лавках, чтобы могли подобрать подходящую литературу для приходящих. Также иеромонахам приходится много исповедовать, так как приезжает большое количество паломников. Это тоже непростое послушание. Но мы должны помнить, что главное для монаха не внешняя деятельность, а внутренняя духовная жизнь, стяжание молитвы.
– Владыка, расскажите, пожалуйста, про скит.
– Иоанно-Предтеченский скит – это душа монастыря. Именно здесь пребывали все Оптинские старцы и здесь они принимали людей. Сейчас в скиту живет 20 человек. По уставу в 4 утра там начинаются службы. У них меньше контакта с мирянами, на всенощную они ходят на праздник в монастырь.
– Несмотря на большое количество паломников, чувствуется аскетизм. За счет чего удается его поддерживать? И не хочется ли братии уединиться в скиту?
– Слава Богу, что ощущается аскетизм. Да, многим монахам хочется уединения, количество паломников может смущать. Но мы братию утешаем. Это не должно мешать. Мы ставим послушания, где общение с мирянами в лавке и храме, больше тем, кто уже созрел к этому. Стремимся ставить на них более опытных, кому это не повредит. Господь помогает. Простому послушнику или иноку не нужно это общение. Если брат будет смиряться на таких послушаниях, не роптать, то великую пользу получит. Если будет роптать, значит, ему еще рано уединяться, не наступил еще такой момент. В любом случае, какое бы ни было послушание, оно принесет пользу. Ты ведь отсекаешь свою волю, ломаешь свою гордыню, пользу получаешь и приобретаешь через это смирение. Конечно, тут большая ответственность на игумене. Он должен иметь рассуждение, чтобы дать послушания по силам, которые не навредят брату. Кому-то еще нужна «теплица», а кто-то уже готов «высадиться в открытый грунт». Тут такие законы, что нельзя расслабляться никогда, и повредиться может любой.
– Владыка, что бы Вы хотели сказать тем, кто сейчас читает это интервью?
– Сейчас судьбоносное время для нашей страны. Мы должны объединяться. От нас зависит, что будет дальше с нашей Родиной, что будет с Церковью. Если мы будем достойными христианами, то Господь помилует нас, нашу землю Русскую. Благодаря таким святыням, святым местам, которые, как маяки, указывают путь ко спасению, мы можем получать правильные направления жизни, поэтому всех призываю посещать чаще святые места, такие как Оптина пустынь, и Господь не будет нас лишать своей благодати. Аминь.
Беседовала Наталия Сибирцева
Источник: сайт Сретенского монастыря