Давайте вернемся к чтению труда старца Софрония, в котором описан опыт преподобного Силуана. А этот опыт есть не что иное, как тот же самый опыт, который проживали святые апостолы, мученики, отцы, вся Церковь, это опыт с начала первых веков, с тех времен, когда Господь был среди нас на земле, и до сегодняшних дней. Мы должны знать, что нет никакой разницы в опыте Церкви в первые годы и сегодня, потому что Христос – живой и действующий, Он пребывает в Церкви, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16: 18). И это тайна на века, поскольку Святая Апостольская Церковь пребывает сквозь века, и она не просто пребывает, но и сохраняется подлинной, неподдельной, чистой, настоящей, непоколебимой, переживая снова и снова тот же опыт, который имели апостолы по дару от Господа. Итак, и мы, вкусив этой радости Воскресшего Христа, духовной радости, не чувственной, опытной радости, которую подает Дух Святой в сердца верных, причащаясь Честных Таинств Христовых, продолжаем наш подвиг, зная, что, по существу, каждый день, когда мы совершаем Божественную литургию, Святую Евхаристию Тела и Крови Христовых, мы ежедневно причащаемся Его смерти и Его Воскресению. Такую заповедь мы приняли – совершать Божественную Евхаристию в воспоминание Господа и в воспоминание всего того, что Он совершил для нас.
Беседа 7-я митрополита Лимасольского Афанасия на книгу «Старец Силуан»
Мы находимся на странице 43-й книги «Старец Силуан». Если вы помните, на прошлых двух-трех встречах (Беседа 6-я) мы сделали небольшое отступление, говоря о теме гордости и смирения, мы прочли слово святого Иоанна Лествичника. Сегодня мы вернемся к чтению текста старца Софрония. Сейчас мы прочтем последний параграф этой главы. Отец Софроний говорит следующее.
После того, как Силуан принял от Бога извещение: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся», он понял, что корень всех грехов и семя смерти – это гордость, а основание духовной жизни – смирение, тогда «начался новый этап в духовной жизни монаха Силуана. Первое явление ему Господа было полно неизъяснимого света; оно принесло богатство переживаний, множество любви, радость воскресения, подлинное и достоверное чувство перехода от смерти в жизнь, но возникает невольное недоумение: почему же удалился этот свет? Почему дар этот не имел характера неотъемлемости по слову Господа: «и радости вашей никто не отнимет у вас?» (Ин. 16: 22). Дар ли был несовершенным или принявшая его душа не смогла понести его?» (книга «Старец Силуан», часть 2-я).
Мы уже говорили, что когда человек впервые обращается к Богу, ко Христу, когда он входит в пространство святых нашей Церкви, внутри него присутствует очень ощутимая благодать, благодать, которая пришла к нему легко, или, как ее называют святые отцы, «бесплатная благодать», которая посещает человека. Тогда человек исполняется обилием чувств – радости, счастья, любви – и устремлением к Богу, духовной ревности, тогда угасают страсти, желания, духовная жизнь кажется легкой, человеку дается ощутить вкус духовной жизни, и так человек полагает, что это особенный опыт духовной жизни. Однако спустя некоторое время (которое лишь Богу известно) это состояние обычно становится едва ощутимым, или, как описывают святые отцы, благодать скрывается, прячется, та первая благодать, а человек снова начинает чувствовать затруднение в подвиге, необходимость понуждать себя и трудиться, чтобы соблюсти заповеди Божии; прежние страсти начинают одолевать его, усиливаются помыслы. И человек полагает, что он пережил духовное падение, что Бог оставил его. Конечно, этот феномен не есть следствие оставления Богом человека, это не знак бессилия дарований Божиих. Нет. Дух Святой – всесильный, Он дается христианину в час Крещения и соответственно подвигу и намерению человека действует в его жизни. Бог силою Своей подал все дарования человеку, потому что мы – чада Церкви и Бог даровал Церкви Духа Святого. Однако мы задаемся вопросом: «Почему не действуют эти дарования?»
Мы не видим их проявления не от того, что они бессильны или не существуют, но это мы, воспринявшие силу дарований, должны привести их в действие свободным соработничеством благодати, синергией с благодатью Божией, в точности соблюдая заповеди Божии и живя внутри Церкви, укрепляясь в таинствах Церкви благодатью Духа Святого. Сокрытие благодати не означает бессилия Божия, но означает, что душе человека требуется должное воспитание, чтобы в такие периоды он смог приобрести необходимые основания для духовной жизни, необходимое духовное устроение, чтобы Бог смог построить на этом основании нужное здание, имеющее в своем фундаменте смирение. А как мы говорили в прошлый раз, смирение есть нечто, чему мы научаемся не через слова, оно не достигается с помощью смиренных мыслей или смиренных действий (конечно, все это помогает), но смирение – это прежде всего дарование Божие, победа Христова внутри нас (по слову Христову: «Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11: 29)), и в большей степени это тот опыт, который обретается, когда мы проходим через многие-многие испытания и искушения в своей жизни. Без искушений, без скорбей, без сложностей не приходит глубинное смирение внутрь человека. Человек должен спуститься до глубины своего существа, насколько может выдержать, чтобы в нем могло открыться духовное пространство. Подобно тому как нужно пробурить скважину, чтобы из недр земли забила ключом вода, так и путем скорбей и испытаний, путем разных переживаний открывается душа, открывается наше сердце, и из его глубин выходят все нечистоты и страсти, нечистые помыслы, гордый и эгоистичный образ мыслей, чтобы внутрь смогла войти благодать Божия и дать действовать силе, данной нам в Крещении, чтобы мы принесли многие плоды, чтобы даровать нам опыт Духа Святого.
Ответ на вопрос старца: «Дар ли был несовершенным или принявшая его душа не смогла понести его?» состоял в том, что душа не была готова воспринять и понести дар (книга «Старец Силуан», часть 2-я). Если помните, Силуан имел опыт благодати – он увидел Христа, принял извещение от Христа, и Христос научил его, как нужно молиться и как можно спастись, однако этого было недостаточно. Как бы то ни было, Силуан должен был пройти через множество скорбей и понести борьбу, чтобы его душа могла укрепиться и суметь воспринять это слово Господа.
Ниже отец Софроний говорит: «Теперь обнаружилась и была осознана причина потери: душа не имела ни разума, ни силы понести дар» (книга «Старец Силуан», часть 2-я). Видите, требуются и силы, чтобы сохранить благодать Духа Святого, и разум, духовный разум, который не получиться стяжать через книги, но он достигается через опыт, достигается, когда человек предает себя в руки других людей, духовных людей, который имеют разум и опыт жизни в Духе Святом и которые могут научить его и передать ему свой опыт. Именно это означает предание. Когда мы говорим в Церкви «предание», мы не подразумеваем нашу мораль или наши обычаи, это не есть Священное Предание. Нравственность, обычаи, разные традиции – это некая система поведения народа, которая зачастую бывает вовсе не согласна с духом Церкви и с духом Евангелия.
Когда мы говорим о предании в Церкви, то подразумеваем то, что передается (согласно этимологии самого слова «предание»), – это то, что передается от одного к другому, из поколения в поколение, духовное знание, духовный разум, опыт жизни во Христе, опыт жизни в Духе Святом, опыт, который имели апостолы, когда они видели Христа, опыт, который они имели, когда приняли Духа Святого в Пятидесятницу. И этот опыт, который передается из поколения в поколение через святых, через чад Церкви – прежде всего в нем и состоит суть Священного Предания. Христос пришел в этот мир, чтобы это предание принести нам. Будет ошибкой полагать, что Христос пришел в мир, чтобы оставить нам Священное Писание. Такое отношение к Священному Писанию – это мусульманское восприятие, так мусульмане относятся к Корану. Они считают, что Коран упал на них с неба.
Такое восприятие сохранилось и на западе, когда папа Римский в Средневековье попускал совершаться преступлениям во имя Евангелия. Тогда некоторые восстали и отвергли папские догматы (и хорошо сделали, конечно), но они не знали, что такое Православная Церковь, что такое православное предание истинной Апостольской Церкви, и отвергли одновременно и святоотеческое предание, оставив только Священное Писание. Разумеется, Священное Писание – это основное написанное слово о Христе. Но только Писание не спасает человека. Опыт восприятия Духа Святого спасает человека. Христос пришел в мир, чтобы подать Духа Святого. Христа не интересовало написание книг, Он даже не давал заповеди написать Евангелие. Евангелие было написано позже апостолами, чтобы послужить нуждам Церкви, ради проповеди, чтобы сохранить правильность проповеди.
Но это не значит, что Христос пришел, чтобы оставить нам Евангелие, и тот, кто читает Евангелие, есть истинный христианин и причастен истинному опыту. Истинный опыт дан был Церкви в день Пятидесятницы, в нем заключена суть Церкви. Дух Святой, данный в момент Пятидесятницы, с тех пор непрестанно пребывает в Церкви. А мы знаем, что предание – это тот же опыт Пятидесятницы, который повторяется вновь и вновь, из поколения в поколение, всеми чадами Церкви, которые с жертвенностью предают себя деланию заповедей Христовых. Как говорит здесь старец Софроний, разум необходим для сохранения благодати, а человек должен приложить и все свое усилие вместе со смирением, которое привлекает благодать, рождающую совместное делание с Богом.
«Ныне же Силуану дан был «свет разума»; отныне он начинает «разуметь Писание»; его умному взору ясно предстал путь ко спасению; ему открылись многие тайны в житиях святых и писаниях отцов» (книга «Старец Силуан», часть 2-я). Когда человек воспринимает Духа Святого, только тогда он может толковать Писание. Видите, апостолы, хотя они были рядом со Христом, Он толковал им Писания (до страданий) и говорил о том, что «Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (Мк. 8: 31), объяснял им все это, они не поняли Его. Если вы помните те отрывки из Евангелия, которые мы читали на Страстной седмице, то там говорилось, что по пути в Иерусалим Христос все разъяснил ученикам, абсолютно ясно говорил о том, что Ему предстоит претерпеть. Но апостолы не поняли. Конечно, они поняли умом, рассудком, но не могли этого вместить, усвоить. Они не понимали силы слова Господня. Несмотря на то, что Он предупредил Петра: «Истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня» (Мф. 26: 34), предупредил Иуду: «Опустивший со Мною руку в солило, этот предаст Меня» (Мф. 26: 23), Иоанну говорил и т. д. – всем все сказал – они не поняли того и в час страданий оставили Его. Все, кроме Иоанна. И Петр, хотя и был предупрежден, отрекся от Христа, и остальные испугались и ушли. Никто не мог объяснить Писания.
А потом, когда Христос явился Луке и Клеопе, следующим в Эммаус, Он спросил их: «О чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и отчего вы печальны?» (Лк. 24: 17). Апостолы ответили: «Неужели Ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в эти дни?» (Лк. 24: 18) и стали пересказывать Ему о случившемся. Он же сказал им: «О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк. 24: 25–27). Тогда у них открылись глаза, и они стали понимать то, о чем было написано в Священном Писании.
Чтобы человек мог понять Священное Писание, мистическую глубину слова Священного Писания, нужно стяжать благодать – это не то дело, которым может заниматься кто угодно, но это дарование, которое дается Церкви, людям, которые подвизались и достигли такого состояния, когда смогли стать учителями Церкви. Поэтому апостол Павел говорит о том, что «одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков» (1 Кор. 12: 8–10). А в другом месте апостол Иаков говорит: «Братия мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению» (Иак. 3: 1). Не становитесь многие учителями, если вам не дан дар толкования Священного Писания.
Сейчас кто-нибудь спросит меня: «Хорошо, нам не дано такого дара – толковать Писание, а ты, которому дано, имеешь этот дар и учишь народ?» Я полагаю, что нет. Но одно дело – учить слову Божию так, как нам передали богоносные люди, а иное – когда мы сами из головы начинаем придумывать толкования. Это две разные вещи. Священное Писание не толкуется вне Церкви. Приведу простой пример. Если мы бросим взгляд на все существующие сегодня ереси, то увидим, что все они держатся Священного Писания. Все – от самых экстремистски настроенных еретиков, которые не принимают ничего из Писания, до самых строго держащихся буквы – все они опираются на Священное Писание. Если остановишь одного из хилиастов, он скажет тебе: «Священное Писание говорит, что Христос не Бог. Священное Писание говорит, что не существует Святой Троицы. Священное Писание говорит одно, говорит другое». Остановишь другого, он снова начнет опираться на слова Священного Писания. Вы не можете себе представить, что можно услышать от таких людей! И они найдут все места в Писании, чтобы подтвердить свои убеждения. Такое недоразумение всегда существовало в Церкви. Однако что делала Церковь, чтобы сохранить истинную веру? Для начала в четвертом веке она отделила все ложные книги, апокрифы, от истинных книг Писания и постановила, что Писание может толковаться только преемниками апостолов. Поэтому с первых веков в Церкви существует апостольское преемство, для того чтобы Церковь могла противостоять разным течениям, тысячам разных учений, происходящих от еретиков, каждый из которых убеждал, что вот это истина и это истина. Внутри Церкви, когда мы учим и проповедуем, основываясь на Писании, на толковании святых отцов (которые восприняли от Бога дар объяснять Писание и были носителями Того же Самого Духа, что и апостолы, написавшие Новый Завет), такое толкование – без прелести и без ошибок.
Толкование, которое дается от нашего лица, как мы сами подумали и предположили, не связанное с живым преданием Церкви, это толкование, как правило, бывает ошибочным. Мы должны быть внимательны, когда мы проповедуем слово Божие. Мы должны следить за тем, чтобы говорить верные вещи, говорить о том, что истинно, и не говорить вещей, не выверенных со всей аккуратностью, которые Церковь не принимает, приводя разные учения из разных мест, из разных идеологий – оттуда, отсюда, народные толкования. Поскольку это вещи шаткие и неразумные, они не могут устоять, поэтому здесь говорится, что отцу Силуану через многие испытания дан был «свет разума» – дар разуметь Писания, и что его глазам открылся путь Отцов, когда он стал понимать, что означали слова Господа.
Слово Божие – это огромное таинство, потому что Словом Божиим все было сотворено. В Писании говорится: «Рече Бог – да будет и бысть тако». Словом были созданы небо и земля, звезды и свет – всё. Слово Божие всесильно, неизменно, окончательно. В Нем сокрыто таинство неисчерпаемое. Дела Божии и Слово Божие, Божие пребывание – все это неисследимо и неисчерпаемо человеческим умом. И человеческий ум чаще всего и не может проникнуть в эти тайны, человек же понимает слово Божие через духовные чувства. По этой причине мы видим в Церкви людей абсолютно необразованных, даже абсолютно безграмотных (например, преподобный Антоний Великий не умел даже имени своего написать), и эти люди стали учителями Церкви, объясняя точно и безошибочно слово Божие, хотя вовсе не знали грамоты. Именно потому, что внутри себя они имели То, что просветило апостолов написать Евангелие, – Тот же Дух Святой обитал и в святых, и в апостолах, и в пророках безо всякого отличия. А раз простые люди имели единый дух с авторами, то могли понять и их писание.
Продолжая, отец Софроний приводит разные примеры, слова святых отцов, чтобы показать, по какой причине старец Силуан претерпел в своем сердце мучения и преуспел в духовной жизни. «Он духом проник в тайну борьбы преподобного Серафима Саровского, который после явления ему Господа в храме, во время Литургии, переживая потерю благодати и богооставленность, тысячу дней и тысячу ночей стоял в пустыне на камне, взывая: «Боже, милостив буди мне грешному»» (книга «Старец Силуан», часть 2-я). На целых три года святой взял на себя этот подвиг – приходить на камень, стоять на нем на коленях (этот камень сохранился в России до сих пор) и молиться. Даже зимой, в снегу, в этом суровом климате России он молился, произнося слова мытаря. Почему же Силуан проник туда? Это нечто непостижимое, невыразимое – ощущение трагедии разлуки с Богом.
Никто из нас не имеет этого чувства. Поскольку, если бы мы имели это чувство, наверное, мы просто не смогли бы жить. Ведь те люди, которые ощущали это, достигали такого предела своего подвига, что пренебрегали даже своим существом, чтобы достичь Бога, действующего в них. Они доходили до таких подвигов, что только подумать об этом человеку страшно. Дело не в том, что человек стоял на камне тысячу дней и тысячу ночей (могли бы и другие люди так стоять, не этому стоянию мы придаем значение), но в его духовном борении, в том внутреннем сокрушении, которое заставило его стоять тысячу ночей. Знаете, в этот промежуток времени, когда благодать Божия сокрыта от человека, человек совсем не ощущает утешения, он пребывает в абсолютном мраке.
Бог оставляет его намеренно в этой духовной тьме, а человек не знает, выйдет ли он из нее когда-то, то есть он может верить: «Я верю, что Бог спасет меня, помилует» и так далее, но душа находится в беспокойстве и борьбе, в страшной агонии, пока не увидит внутри себя свет. И ты не знаешь, сколько это будет продолжаться – один час, один день, один год или целую жизнь, в зависимости от того, как человек борется и какое расположение имеет. И хотя кажется, что Бог скрывается, но, по сути, Бог не прячется – Он действует в этой борьбе, Он подает силы человеку, Он таинственным образом утешает душу, укрепляет силой и мужеством продолжать. И хотя человек полагает, что он один, полагает, что он уже потерялся, что утопает, мы должны знать, что Бог никогда не оставляет человека ни на минуту. Какие бы грехи мы ни совершили, в какую бы глубину зла ни погрузились – невозможно, чтобы Бог оставил нас. Однако мы не можем ощутить этого присутствия Божия, когда отвергаем наше соработничество с благодатью.
Также «ему открылся подлинный смысл и сила ответа преподобного Пимена Великого своим ученикам: «Поверьте, чада! Где сатана, там и я буду»» (книга «Старец Силуан», часть 2-я). Это слово аввы Пимена, сказанное им ученикам: «Поверьте, там, где сатана, буду и я», настолько он полагал себя удаленным от Бога, что мог сказать: «Я нахожусь в положении худшем, чем демоны». Кто-то мог бы испугаться, услышав подобное: «Как можно сказать такие слова?» Но мы должны знать, что эти слова – плод опыта, великого опыта, которого отцы достигали через многие труды, многие слезы и пот, духовную борьбу, и этот опыт возвел их на духовную высоту, поскольку они через свой опыт научились: «Чтобы подняться, надо спуститься».
Как говорил один святой нашей Церкви: «Насколько спустишься, настолько и поднимешься», то есть насколько смиришь себя, насколько отвергнешь себя, насколько станешь считать себя достойным всякого наказания, настолько сумеешь найти духовную высоту – во глубине смирения, потому что Бог обретается во глубине смирения, и потому авва Пимен так говорил: «Где сатана, там и я буду», то есть он себя полагал вместе с демонами, ставил на один уровень с ними.
И потому Бог отправил святого Антония в Александрию к башмачнику, чтобы научиться от него духовному деланию, которым он жил. Башмачник ответил авве Антонию: «Я не знаю, чтобы когда-нибудь делал какое-либо добро, почему, вставши утром с постели, прежде чем сяду за работу, говорю: «Все в этом городе от мала до велика войдут в Царствие Божие за свои добрые дела, один я за грехи мои осужден буду на вечные муки». Это же самое со всею искренностью сердечною повторяю я и вечером, прежде чем лягу спать». Это случай из жития святого Антония, когда он после того, как провел много лет в великих подвигах, жил в пустыне, предаваясь удивительной духовной аскезе, задался вопросом: «Интересно, проводя такую жизнь, спасаемся ли мы? Где я нахожусь духовно, в каком духовном состоянии?» И молясь Господу о том, чтобы Бог открыл ему, в каком он состоянии, он получил извещение – один башмачник из Александрии живет более высокой жизнью, чем ты. Преподобный Антоний испугался: «Возможно ли такое? Пойду, отыщу его».
Отправился в Александрию, в этот огромный город, и нашел того самого башмачника. Спросил его: «Что ты здесь делаешь?» «Что делаю, отче? Шью ботинки, дела разные делаю. Я женат. Что мне делать? Ничего особенного я не делаю». «Не может быть! Все-таки в чем состоит твое духовное делание?» «Да ничего я не делаю!» «Не может быть! Что-то ты должен делать. Что ты думаешь?» «Не знаю. Единственное, во что я верю, о чем думаю и что произношу каждый день, это что все спасутся за свои добрые дела, один я буду осужден». Этот башмачник думал о том, что все спасутся, а он один пойдет в ад. Он полностью отвергал себя, не ставил себя ни во что, считал себя даже недостойным милости Божией и держался такого смирения. Так Бог показал Антонию, что смирение и даже только одно смирение возносит человека.
Знаете, это слово башмачника – очень значимое слово. Если Бог даст человеку понимание этого слова даже в очень малой мере, то человек не выдержит, потеряется. Мы не можем опытно пережить и понести глубину этого слова. Потому авва Сисой говорит: «Кто может понести слово Антония? Никто, но знаю одного, кто может с трудом понести его, с огромным трудом!» Представьте себе, даже великие отцы не могли понести, поскольку человек сталкивается с отчаянием, с ощущением погибели, когда ставит себя настолько низко. Далее старец Софроний приводит несколько примеров, как понял Силуан глубину духовной брани святых, и не только святых. Видите, в Писании, как говорит апостол Павел: «Христос Иисус прииде в мир грешники спасти, от нихже первый есмь аз» (1 Тим. 1: 15). Первый из грешников – я. Я – это кто? Павел! Который видел Христа, который совершал чудеса, которого призвал Сам Христос, сказав ему: «Ты станешь Моим сосудом избранным», однако Павел говорит, что он первый из грешников. Он называл себя извергом (в греческом – έκτρωμα – чудовище, выродок, выкидыш), последним из апостолов, который недостоин называться апостолом: «Я – ничто, я не гожусь в апостолы», но он полностью отвергся себя, почитал себя последним из всех: «А после всех явился и мне, как некоему извергу. Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию» (1 Кор. 15: 8–9). Таково слово святых Церкви.
«Он познал в опыте жизни своей, что полем духовной битвы со злом, космическим злом, является собственное сердце человека. Он духом узрел, что самым глубоким корнем греха является гордость – этот бич человечества, оторвавший людей от Бога и погрузивший мир в неисчислимые беды и страдания; это подлинное семя смерти, окутавшее человечество мраком отчаяния» (книга «Старец Силуан», часть 2-я). Когда человек поймет, где происходит духовная борьба и на каком поле она разворачивается, тогда решится проблема существования зла в мире. Святые решили эту проблему. Не запретив зло в мире, которое даже Христос не запретил.
Видите, зло существует даже спустя две тысячи лет после пришествия Христова. Но святые победили зло там, где оно растет и умножается. А где место обитания зла? В сердце человеческом. Зло рождается в нашем сердце, поэтому, когда человек войдет в свое сердце и начнет там войну с диаволом, с источником зла, изгонит зло из сердца, тогда он уже победил часть зла в этом мире. Тогда человек знает, что основное зло – это сумма индивидуального зла. Тогда он прекращает удивляться существованию зла неопределенно: «Почему существует зло? Почему существуют войны? Почему существует голод?»
Каждый из нас – причина существования зла в мире. Все мы виноваты в том, что в мире существует зло. Потому что сердце каждого из нас – это место, где рождается зло. Каждый из нас – это поле зла или поле добра. И человек начинает подвизаться по своим силам, чтобы победить зло. Мы также знаем, что этот мир проходит свой путь, поскольку человек обладает свободой. И ни мы не можем запретить этой свободы, ни Бог этого не желает. Однако правда и пришествие благодати наступят по Втором пришествии Христовом, когда более не будет места ни злу, ни несправедливости, но все будут во свете Божием (то есть спасенные люди) и все найдут оправдание.
Старец Софроний продолжает: «Он духом узрел, что самым глубоким корнем греха является гордость». Мы уже говорили, что гордость – это когда человек закрывает все двери и не дает войти благодати Божией, чтобы пребывать в синергии с ним. Это то, с чем каждый из нас встречается ежедневно. Мы можем сказать, что почти во всем зле, которое существует, если начнешь копать, то постепенно, на глубине, в основании найдешь эгоизм и гордость человека. Ведь если человек сумеет стяжать смирение и обрести мир внутри себя, тогда для него зло перестает существовать. Смирение угашает зло. Тогда человека внешне могут уничижать и стремится погубить, но сердце его не будет направляться к ненависти, к разочарованию и даже к протесту против зла, как было и у святых. Видите, первомученик Стефан в час, когда его побивали камнями, практически сокрушали ударами камней, на последнем дыхании, что он произносит? «Господи! не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил» (Деян. 7: 60). Ни о чем ином он не молился, но ум его просил лишь того, чтобы не осталось греха на тех, кто его убил. Представьте себе, какая это была любовь! Он побит до смерти камнями, а умом он переживал, чтобы Бог не вменил греха убившим его. То же мы видим и во Христе: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23: 34).
Первомученик Стефан не только говорил, что сам прощает их, что людям не так просто сделать. Многие приходят на исповедь, и мы спрашиваем их: «Прощаешь того человека, который причинил тебе зло?» «Да, прощаю, не имею ничего против него». Но это еще не всё. Важно полюбить своего врага. Такова заповедь Божия. Не просто простить врага, но и полюбить его настолько, что в час, когда он будет убивать тебя, ты будешь говорить: «Он не понимает, что делает, Господи, прости ему», как делал Стефан.
Почему святые так поступали? Потому что они обладали глубоким смирением. До того, как их убивали другие, они уже убили себя, свой эгоизм. И живя во смирении, они достигли настоящей свободы. Духовно свободный человек не имеет ни врагов, ни клеветников, ничего. Поэтому очень часто, когда мы сталкиваемся с проблемами в обществе, в наших семьях, будем знать, что в конечном счете виноваты не те, кто создает проблему, а это в нас есть проблема. Человек есть тот, кто он есть, однако если мы находимся в правильном духовном состоянии, мы не будем смущаться и отчаиваться. Если мы будем иметь любовь Христову, тогда мы сумеем покрыть любовью другого человека, даже не ощущая, что он совершает зло. Чистота ума может достигать такой степени, что человек вовсе не ощущает происходящего зла. Представьте, насколько извратился человек, что теперь он видит зло там, где совершается добро. Святой не может представить зла даже в уме и во всем видит добро – «Вся убо чиста чистым» (1 Тит. 1: 15), для него все чисто и свято, не существует зла даже в представлении.
Представьте другую противоположность: когда видишь благое злым, неверно воспринимаешь и считаешь добро за зло. Это, по сути, духовная болезнь, когда человек повсюду ищет подвох, ему кажется, что о нем плохо говорят, что его неправильно понимают, не придают ему значения, и тому подобное. Такой человек духовно болен. Когда нас занимает то, что говорят о нас люди, уделяют ли нам внимание или нет, сегодня нам улыбаются, а завтра злобно смотрят, и т. п. – в это виноват не наш сосед, не наш товарищ, не наш начальник, не муж или жена, а мы сами виноваты в том, что не имеем нужного духовного устроения, чтобы покрыть слабости ближнего любовью. Как бы то ни было, мы слабые люди, но хотя бы будем понимать это и не устраивать сцен, рожденных домыслами и подозрениями.
Знаете, почему прежде у людей не так легко разрушались семьи? Потому что они были более смиренными, чем мы, один умел потерпеть другого. Муж терпел жену, жена – мужа, родители терпели детей, бабушки – дедушек, терпели соседей, не разжигали конфликтов. А сегодня? Никто не может потерпеть кого бы то ни было. Почему? Потому что мы не можем принять самих себя. Проблема в нас. Если мы исцелим себя, то нам везде будет хорошо. И мы видим это в святых людях. Я видел это в святых людях, как они держали себя в местах с самой дурной славой, среди самых подлых и низких людей – очень непринужденно, словно ничего не происходит, словно это их самые близкие друзья. Ты стараешься обойти их стороной, даже близко не подойти, а святые держат себя абсолютно свободно. Почему? В этих людях не было и следа эгоизма, они не видели в ближнем зла.
В жизнеописании одного старца, который преставился год назад, отца Иакова (знал его и я), который был настолько простым человеком, невинным душой, говорится, как однажды он поехал в Афины, чтобы сделать обследование сердца (он перенес инфаркт). Перед ним шла пара, которая вела себя очень свободно: они обнимались, целовали друг друга (такое в Афинах часто происходит, думаю, и на Кипре такое можно увидеть, судя по тому, что я вижу порой… по крайней мере, в Никосии). Отец Иаков обернулся к ним и сказал: «Какие любящие брат с сестрой!» Такая чистая душа у него была! Видел молодежь в джинсах, спрашивал: «В одном магазине покупаете эти брюки?» Думал, что они бедные, не могут позволить себе иного, покупают в магазине по низким ценам.
Попробуешь его начать убеждать, что в мире существует зло, – и не убедишь! Он не видел плохого ни в ком, абсолютно ни в ком, потому что он удалил из своей души всякий след страстей, всякий след зла, ничем его невозможно было поколебать. Что бы ты ни делал, какие бы дурные сцены он ни видел – невозможно было его поколебать ничем. Он не начинал мыслить зла. Такова духовная чистота. И когда человек достигает ее, он становится совершенно свободным. Мы должны знать, что, как бы то ни было, наша жизнь проходит через зло этого мира. Если мы начнем отчаиваться, переживать из-за одного, из-за другого, почему он сказал так, почему иначе, тогда время нашей жизни пройдет в борьбе с окружением, даже в борьбе с Самим Богом.
На Святой Горе рассказывают одну притчу (когда кто-то начинает жаловаться на обстоятельства): «Вместо того чтобы пытаться укротить море, лучше научись быть капитаном судна». То есть научись бороться среди обстоятельств этого мира, среди сложностей и скорбей и не начинай роптать, почему такие испытания. Море есть море. В море есть волны. Нам их не избежать. И праведные, и неправедные, и грешники, и святые идут этим путем, встречая сложности, злобу, неурядицы. И цель состоит в том, чтобы научиться держаться на плаву. Иначе в какой-то момент начнешь обвинять Бога, что Он виноват, станешь обвинять себя, и наконец… Лучше не стану об этом говорить, поскольку гордость влечет за собой полное отсечение себя от помощи Божией. Бог не может уже помочь гордому, поскольку гордый закрыл все двери, не принимает никакой терапии.
«Отныне Силуан, выдающийся гигант духа, все силы свои сосредоточит на подвиге за смирение Христово» (книга «Старец Силуан», часть 2-я). Видите, что добродетели в Церкви – это не идеи? Это не идея смирения, идея равенства, идея солидарности, идея добра. В Церкви не существует идей. Идеи были у Платона, идеи были у философов, у мыслителей. Собираются собрания, общества (и в наше время), в монастыри приходят группы мужчин и женщин, которые оказывают друг другу взаимопомощь. Выглядит все это пугающе. Такое духовное разложение господствует в их поведении! Выходит, что мы используем больных, бедных, слабых, чтобы послужить своему эгоизму, а не служим им по любви, от ощущения боли за нашего брата.
Когда мы исполняем свои общественные обязанности, важно то, с каким сердцем мы это делаем. Как рассказывали одни женщины, посетительницы монастыря: «Сегодня мы ездили с обществом Красного Креста, а вчера мы пили чай и играли в карты, после чего поехали навестить больных, проиграли в карты кучу тысяч лир, дали несколько шиллингов Красному Кресту», и считали, что обязанности членов общества были исполнены. Но подобные вещи – свидетельство извращенной духовности. В Церкви духовный труд совершается во имя Христово. Мы любим своего брата, потому что мы любим Христа. Видите, что говорит Сам Христос: «И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей» (Мф. 10: 42).
Конечно, вы спросите меня: «Разве не делают добрых дел разные общества, которые стараются бороться со злом в этом мире?» Конечно, они делают добрые дела, без сомнения. Солидарность и взаимопомощь в природе человека. Такого человека, который не ощущает потребности помочь другому, и человеком сложно назвать. Но Христос пришел не для того, чтобы научить нас помогать друг другу. Этому нас учит наша природа. По природе мы общественные существа, без сомнения. И эта наша собственная потребность – спешить помочь ближнему. Спеша помочь больному человеку, мы удовлетворяем свои потребности. Но важно не использовать человека, оказавшегося в беде, чтобы послужить своему эгоизму.
В духовной жизни все это принимает иную ипостась, поскольку совершается во имя Христа. Мы поступаем так, поскольку видим Христа. Поэтому старец Софроний говорит, что преподобный Силуан видел перед собой смирение Христово. Дело не в том, чтобы говорить: «Я – ничто!», иметь смиренный образ мыслей. Если кто-то сумеет этого достичь, то только до некоторой степени. Человек должен узнать Христа, должен иметь личные отношения со Христом, стяжать опыт Христов, чтобы иметь смирение Христово.
«Перенесенный духом в жизнь Отцов, он увидел, что ведение пути к вечной божественной жизни всегда было в Церкви и что действием Духа Святого передается оно через толщу веков из поколения в поколение» (книга «Старец Силуан», часть 2-я). Мы уже говорили об этом. Опыт передается из поколения в поколение, и это есть Священное Предание.
Поскольку мы имеем такое Божие благословение – знать Писание, знать Евангелие, знать Апокалипсис, мы знаем правильный путь, путь обожения, освящения в Церкви, то мы должны понимать, что есть и ответственность – ответственность и для нас самих, и для следующих поколений в Церкви, чтобы мы не прервали дела Святого Духа. Многие считают, что сказать другому человеку два-три слова достаточно, чтобы изменить его, или что если кто-то прочтет что-то, то он изменится. Конечно, такие вещи помогают. Но одно дело – слово, происходящее из ума человека, а иное – слово, исходящее из сердца, потому что слово сердца – это слово опыта, слово, которое изливается по благодати Духа Святого. А слово от ума, рассудочное, чаще всего не дает плода. По этой причине апостолов было двенадцать, и через них христианами стали тысячи, а нас – тысячи, но вокруг нас и двенадцать не становятся христианами, потому что мы потеряли то поле, которое нам надо возделывать, чтобы источать слово Божие.
А это, к сожалению, происходит в нашей стране, среди православного народа, потому что с 1821 года (после освобождения) началось отдаление в богословии, в познании того, как нам, христианам, следует подходить к Евангелию и Церкви. Мы забыли (не мы, а те, кто хотят казаться учителями), что в Церкви искомое – это сердце, а не разум. Они трудились, чтобы возделывать ум, и такое богословие породило безбожие. Феномен атеизма – это плод богословия без опыта. Чтобы бороться с атеизмом, нам не нужно искать мудрых, умных, которые попытаются убедить атеистов, но нам важно иметь святых. Если в Церкви есть святые, тогда святые говорят из своего опыта, а опыт святых и слово Божие – это свет, а «свет во тме светится, и тма его не объят» (Ин. 1: 5), как говорит Христос. И пусть свет Воскресения, тот свет, который Церковь дает в эти дни, пребывает в нас. А вы знаете, что в Церкви все совершается не ради того, чтобы вызвать какие-то переживания. Неслучайно на Пасху мы держим свечу с зажженным огнем. Мы держим ее не для того, чтобы создать определенную атмосферу, но чтобы показать, что эта свеча, этот свет есть благодать Духа Святого, которая проистекла от Гроба Господня в момент Христова Воскресения, и каждый член Церкви несет эту духовную свечу, и мы должны подвизаться, чтобы не погасить огонь этой свечи. Поэтому священник выходит из Царских врат, произнося: «Приидите, приимите Свет от Света Невечернего», который никогда не угасает, «и прославите Христа, воскресшего из мертвых» (в греческой традиции).
Пользуясь возможностью, скажем, что важно исследовать богослужебные тексты и традиции нашей Церкви, которые содержат сокровище неистощимое, поскольку святые отцы опустошили свои сердца в этих текстах, изливая свою любовь ко Господу (έρωτας). Если мы станем так делать, то каждое наше присутствие в храме станет Божественным опытом, духовным опытом.
Перевела с греческого Мария Орехова