У многих монастырей в России богатейшая история, в значительной степени отражающая состояние общества в ту или иную эпоху. Глубокие и, казалось, смертельные раны им были нанесены в эпоху масштабных гонений на верующих и священнослужителей в прошлом веке. Но, по образному определению одного современного архипастыря, наша Церковь вышла «из реанимации» и по мере накопления жизненных сил стала возрождать православную веру, храмы и монастыри. Старшее поколение помнит то поистине удивительное явление, когда в обители пришли люди, сумевшие сквозь шум и гам атеистической пропаганды услышать зов Божий. А далее для них начиналось самое сложное – духовное становление. Там, где по милости Божией было духовное руководство старцев, исповедников веры, подвижников благочестия, слово «преемственность» наполнялось глубоким содержанием… С темы преемственности и началась наша беседа с одним из старейших насельников Донского ставропигиального мужского монастыря иеромонахом (Авраамом). Монашеская жизнь в этой древней московской святыне возродилась в 1991 году, отец Авраам пришел сюда в 1992 году.
«Батюшка исповедовал спокойно и с любовью»
– Отец Авраам, в какой среде Вы воспитывались?
– В атеистической. До 30 лет я не был крещен, а принять таинство Крещения меня побудил ряд обстоятельств. В 1988 году в СССР торжественно отметили 1000-летие Крещения Руси, что стало импульсом к кардинальным переменам в духовной жизни страны. Я работал на полиграфическом производстве, был машинистом резальных машин и как-то прочитал в газете, что Иоанно-Богословский мужской монастырь в селе Пощупово Рязанской области приглашает паломников, которые могли бы поучаствовать в деле восстановления разрушенной обители. Взял отпуск, поехал туда, потрудился во славу Божию, познакомился с насельниками. И принял там святое Крещение.
– Но подвизаться пошли в Донской монастырь в Москве.
– Чтобы решить накопившиеся в душе вопросы, я обратился к Церкви более сознательно и для этого ушел в монастырь. Почему в Донской? Меня с детства тянуло в обитель на Донской площади, была у меня такая потребность. Я регулярно приходил в музей (здесь в ту пору был филиал Музея архитектуры имени А.В. Щусева), по возможности посещал выставки, посвященные истории русской архитектуры и часто пытался представить себе, как здесь жили монахи. Видимо, Господь меня сюда вел… Придя в монастырь в 1992 году, сначала я был рабочим, потом съездил в Троице-Сергиеву лавру к архимандриту Кириллу (Павлову), духовнику нашего наместника отца Агафодора (Маркевича), за благословением вступить в братию. Менее чем через два года послушнического искуса меня постригли в мантию с именем Авраам – в честь святого праведного Авраама, первого из трех ветхозаветных патриархов. Затем в 33 года я принял сан иеродиакона, а через 16 с лишним лет был рукоположен во пресвитера.
– Благочинный Донского монастыря игумен Григорий (Качалов) в интервью порталу «Монастырский вестник» («Обителью управляют два Патриарха») вспоминал, что поначалу из-за отсутствия опыта братия часто топталась на месте, буксовала. А Вы-то шли сюда с намерением решить важные для себя вопросы…
– До того момента, пока наша братия немножко не окрепла, то есть до первых постригов и рукоположений, к нам приезжали отцы из Троице-Сергиевой лавры. В командировку – дней на десять или на три-четыре дня. А Великим постом отец Даниил (Сарычев), вначале иеромонах (впоследствии архимандрит) и архимандрит Кирилл (Павлов) соборовали братию, сотрудников монастыря, благодетелей. Мы все у отца Кирилла исповедовались (я бережно храню бумажную фотографию, запечатлевшую один из таких моментов). Наверху, в доме наместника, сначала шла исповедь, а после нее – Соборование. Каждый из нас чувствовал поистине евангельскую любовь, исходившую от старца Кирилла. И такая же любовь – ко всем абсолютно, будь то человек воцерковленный или невоцерковленный, послушник или монах, – была присуща отцу Даниилу, который стал для многих насельников обители, включая и меня, духовным отцом.
Он нам открыл тот мир, который мы не знали. Мир страшный, где богоборцы кощунствовали, устилали дорогу иконами, отправляли монахов на Колыму, в отдаленные места Сибири, на строительство Беломоро-Балтийского канала. И мир прекрасный, в котором в годы лихолетья, в Свято-Даниловом монастыре в Москве проходили дивные архиерейские службы (в монастыре нашли приют многие архиереи, лишенные кафедр за преданность делу Церкви). Обладавший, по отзывам верующих, красивым голосом (альтом), мальчик Ваня Сарычев в 11 лет стал кононархом Данилова монастыря. Он видел Святейшего Патриарха Тихона – и не просто видел, а ему посчастливилось взять у Предстоятеля Русской Православной Церкви благословение. О многом батюшка рассказывал народу в своих проповедях, но что-то он рассказывал лично, когда ты к нему подходил. Подходили мы к нему часто. И исповедоваться, и духовного совета попросить. Когда в сентябре 2006 года, на 95-м году жизни, старец после тяжелой болезни отошел ко Господу (, это была тяжелая утрата. Для нас всех он был светочем веры.
– Как отец Даниил исповедовал братию? Что особо запомнилось?
– Батюшка исповедовал спокойно и с любовью. Запомнилось, что после каждой исповеди он давал краткие наставления. Стараясь им следовать, я взял себе за правило обязательно каждый день читать Псалтирь и Евангелие. Из Псалтири сначала читал по одной кафизме, потом по две, то есть приучался регулярно молиться. Для меня школа отца Даниила (имею в виду не только его проповеди, исповеди, наставления, но также его взгляд и улыбку) была хорошей монашеской школой.
– Батюшка, а как Вы исповедуете? Что переняли у отца Даниила?
– На исповедь меня ставят регулярно. Когда это совершается на Литургии и народу много, я сразу говорю: «Братья и сестры, пожалуйста, только свои грехи и греховные помыслы называйте. Не надо жаловаться на других – родственников, соседей, знакомых, не надо сваливать на кого-то свои грехи». Внимательно выслушиваю человека, обращаю внимание на то, что способствовало его греху, и даю краткое наставление. Также говорю, что, если появятся какие-то вопросы, можно будет во внеслужебное время подойти ко мне лично или к дежурному священнику. Очень важным критерием для того, чтобы грехи были отпущены Господом, и христианин после исповеди смог не во осуждение причаститься Святых Христовых Таин, является его примирение со всеми, с кем он, быть может, поругался. Поэтому всегда спрашиваю: «Со всеми помирились? Ни с кем не ссорились?» Стараюсь к каждому подходить индивидуально, учитывая возраст, ситуацию. У людей постарше свои грехи и проблемы, у подростков – свои.
– Приходят подростки?
– Приходят. До них я стараюсь донести, что все беды начинаются с непослушания. Родителям, педагогам, другим людям. Обращаюсь к исповедующемуся подростку со словами: «Пожалуйста, слушайся родителей! Если ты сейчас себя не воспитаешь, потом воспитать себя не сможешь, поскольку время будет упущено!» Объясняю, что и как нужно делать, как поступать, а что делать не нужно, чтобы не впасть в грех.
– И можете, отче, сказать, что Вы переняли у первого наместника возвращенной Церкви обители отца Агафодора? Некоторые вспоминают, что порой он бывал резок.
– Иногда бывал, но при этом всегда был человеком справедливым. На протяжении 18 лет отец Агафодор руководил Донской обителью, много сил он положил для ее восстановления. Также при нем были сооружены и некоторые новые постройки, и выставлена в ограде обители бронетехника времен Великой Отечественной войны. А запомнилось мне следующее: если он вдруг чувствовал, что в чем-то был неправ, в каком-то вопросе сильно погорячился, он говорил: «Простите!» Умел признавать свою вину и просить прощения. Разве это не пример для подражания?
Пища для души
– Живые примеры перед глазами, помогавшие Вам подвизаться с всё возрастающей верой, к счастью, были. Но вероятно, как для многих верующих, мирян и монашествующих, великим учителем стала и духовная литература?
– Несколько лет я нес послушание на книжном складе монастыря. Как только появлялась какая-то новая книга, которая могла стать духовным ориентиром, духовной пищей для меня, полюбившего душеполезное чтение, я тут же ее покупал. Когда вышел – тогда еще в мягкой обложке – пятый том творений святителя Игнатия (Брянчанинова) «Приношение современному монашеству», я прочитал этот капитальный труд от корки до корки. Также глубочайшее впечатление произвело на меня житие святителя. Многие моменты запали в душу (например, то, что, принадлежавший к высшему обществу будущий святитель мог сделать блестящую светскую карьеру, но он, несмотря на резкое противление родителей, особенно отца, предпочел монашескую жизнь). И сегодня я мысленно обращаюсь к тому или иному периоду жизни великого учителя покаяния, выдающегося теоретика и практика Иисусовой молитвы, и как бы заново переживаю выпавшие на его долю скорби и радости. Внимаю его наставлениям. Как и наставлениям преподобного Серафима Саровского, записанным его духовными чадами. Я никогда не был ни в Дивееве, ни в Сарове, но настолько ясно себе представляю место подвигов святого! Прочитал я в ту пору от корки до корки и IV том Добротолюбия, полностью состоящий из наставлений инокам обители преподобного Феодора Студита.
А еще к нам на реализацию привозили книги из Оптиной пустыни. Письма Оптинских старцев, жития подвижников, которые подвизались в благословенной пустыни, тоже сыграли большую роль в моем духовном становлении. Читая их, думал: такие труды я никогда не понесу, да и монашество сейчас другое. Но видеть, каких высот в духовной жизни можно достичь, если ты любишь Бога, верен Ему и ставишь добродетель послушания превыше всего, важно для каждого, кто ступил на монашескую стезю. Любимым моим чтением были также патерики: Древний патерик, Киево-Печерский, Соловецкий и другие. Чтение Соловецкого патерика особенно волновало и воодушевляло: иноки, жившие на пустынном бесплодном острове рядом с Полярным кругом, смогли превратить его в цветущий край, в рассадник веры и благочестия!
Что насельнику обители во вред, а что – во благо?
– Серьезным испытанием для монаха может стать чрезмерное – порой не по силам – рвение, духовная прелесть с ее различными проявлениями. Были ли на Вашей памяти подобные случаи?
– Лишь один такой случай приходит мне на память, и связан он не с монахом, а с послушником, который решил вести полузатворническую жизнь. После послушания он закрывался в келье и, как выяснилось, читал исключительно жития отцов-пустынников. Также этот человек пытался не ходить на братскую трапезу, как можно чаще пропускать ее, что у нас не благословляется. Со временем он начал причащаться каждый день. С ним беседовали – и отец наместник, и духовник монастыря. Помимо того, на трапезе для его вразумления мы стали читать житие святителя Никиты, затворника Печерского, епископа Новгородского. Вспомним вкратце: начавший монашескую жизнь в Киево-Печерской лавре молодой инок Никита, сильно ревновавший о затворнической жизни, никак не хотел внимать предупреждениям игумена – он закрылся в пещере, и бес, явившийся к нему под видом светлого ангела, чуть было не погубил его бессмертную душу. Только благодаря инокам, уразумевшим, что их собрат находится в опасном состоянии бесовской прелести, удалось отвести беду. Общей молитвой братия отогнала от него беса. И затем, после долгих лет, проведенных в посте и молитве, в неустанных упражнениях в послушании и смирении, Никита (один из первых пострижеников лавры в Киеве) был назначен на Новгородскую кафедру. В нашем случае история с чрезмерным духовным рвением закончилась по-другому. Приехала мама послушника – очень амбициозная женщина – наговорила много резких слов отцу наместнику, а тот, выслушав всё это, сказал с присущей ему твердостью, что поведение ее сына в общежительном монастыре неправильное. Предложил маме и ее разобидевшемуся сыну-«затворнику» уехать домой, что они тут же и сделали.
В монастыре человек может впасть в прелесть, если откажется делать то, что ему говорят, и будет проявлять своеволие, самочинно брать на себя подвиги. Зачастую – непосильные… Вот и наш неразумный послушник еще толком о монашестве ничего не знал, элементарным вещам еще не научился, но уже захотел стать затворником! Мы живем в келье по одному человеку. Мне неизвестно, кто по вечерам, после келейного правила, сколько времени уделяет, к примеру, чтению духовной литературы, засиживается ли кто-либо над книгами до глубокой ночи (что тоже способно навредить – ведь рано утром на службе ты должен быть внимательным и собранным), но сонных лиц среди братии я не примечал. По всей вероятности, каждый знает свою меру и старается не подвести ни собрата, ни священноначалие обители. Да и себя в том числе.
– А случалось, что у послушника или монаха вдруг появлялось разочарование в выборе монашеского пути или даже желание уйти из монастыря, вернуться в мир?
– И снова речь пойдет о послушниках. Возвращались некоторые из них в мир, но в основном не по причине разочарования, а из-за своего непослушания. Были такие, что неоднократно опаздывали на послушание пономарить в храме. Мне часто вспоминаются слова отца Агафодора: «На послушании надо быть первым. На послушание надо не то что идти – бежать надо на послушание!» Были и те, кто без благословения выходил за ворота обители. Когда накапливалась «критическая масса» замечаний, наместник отчислял одного или другого из братии. Отчислен был и послушник-повар, который тоже любил выходить за ворота, а готовил настолько плохо, что лучше и не вспоминать! Всё же про один такой случай я расскажу. К нам приехал пожилой батюшка из Троице-Сергиевой лавры (ныне покойный), и этот нерадивый повар подал приготовленную им жареную рыбу, по сравнению с которой наждачная бумага могла показаться куда мягче. Отец Даниил отругал его, очень сильно он расстроился из-за того, что бедный батюшка всё горло оцарапал!
– Послушники, а по сути – непослушники… В контексте нашего разговора не менее важен и другой вопрос: когда неизбежное взаимодействие с миром, мирским способно оказать недоброе влияние на монаха, и когда оно, при каких обстоятельствах, не становится помехой его духовному преуспеянию?
– Допустим, монашествующий получил благословение навестить кого-то из заболевших близких родственников. Он поехал, побыл дома день-два, потом пошел в кино. Но если ты выбрал монашеский путь, если ты хочешь подвизаться в монастыре и совершенствоваться, ты должен понимать, что не пойдут тебе на пользу походы в кинотеатр или в театр, какие бы там хорошие фильмы или спектакли ни показывали. В таких случаях взаимодействие с миром будет иметь отрицательное влияние.
– Что Вы скажете о молодежном клубе «Донской» при обители? Это ведь самое что ни на есть взаимодействие с миром! Не вредит ли оно монахам?
– Вот оно-то как раз проходит под знаком «плюс». Вообще работа молодежного клуба является одним из направлений деятельности Социального центра Святителя Тихона при нашей обители, который, как говорится, «запустил» десятки проектов, на поверку оказавшихся востребованными и жизнеспособными. Но это отдельная и очень обширная тема. Что касается концертной деятельности, у основателя и руководителя Центра иеромонаха Космы (Афанасьева) в творческой среде есть немало знакомых – актеров, певцов, музыкантов, в основном людей православных, с которыми он проводит благотворительные концерты. Доброй традицией стали выступления в московских хосписах, детских домах, концерты для пенсионеров. А православный клуб «Донской» при монастыре хотя и называется молодежным, однако на встречи с известными священнослужителями, учеными, певцами, музыкантами, композиторами приходят люди всех возрастов. И, как правило, не пять-шесть человек, а полный зал набирается. Даже детей приводят. Много интересных и важных тем прозвучало в стенах клуба. Например, «Чтение и понимание Библии – радость и обязанность», «Святитель Тихон и Донской монастырь», «Христианский смысл романа “Преступление и наказание” Достоевского» и другие. Насельник «первого призыва» отец Косма имеет крепкий монашеский стержень и огонек в душе – и несет это послушание самоотверженно. К слову, послушаний у него прибавилось, он теперь у нас братский духовник. (В обители сейчас два духовника. Второй – приехавший с Украины архимандрит Феодор (Колошко)).
– Отец Авраам, столько лет монашеской жизни, причем жизни в одном монастыре, – это много значит. Поэтому позвольте спросить: какие требования могут быть предъявлены человеку, желающему стать монахом Донской обители?
– Мы сейчас практикуем следующее: если человек хочет стать монахом, он должен просить благословения пожить в монастыре в качестве трудника. Трудиться и ходить на службы, читать синодики, на богослужении – Трисвятое, Отче наш, Шестопсалмие, Часы. Потом мы с наместником решаем вопрос: коль к поведению трудника нет нареканий и видно, что он добросовестно исполняет разные послушания, во время богослужений, принимаем его в послушники. А еще через несколько лет, если он утвердится в решении стать на путь монашества, как правило, постригаем его в иночество (рясофор) со сменой имени – в ознаменование начала новой жизни. И спустя время, смотря по желанию инока и его духовному состоянию, по готовности принять обеты, направляем прошение Святейшему Патриарху – Священноархимандриту Донского монастыря.
Беседовала Нина Ставицкая
Источник: «Монастырский вестник»