Авраамиев Богоявленский женский монастырь, расположенный на восточной окраине Ростова Великого, является одним из старейших монастырей России. Многие десятилетия он, можно сказать, находился под плотной пеленой забвения, которая лишь в наши дни постепенно начинает развеиваться. А между тем первое упоминание о монастыре в Лаврентьевской летописи датируется 1261 годом. Однако есть веские основания полагать, что обитель была построена преподобным Авраамием Ростовским на пару веков раньше.
Незаслуженно забытый святой
Согласно преданию, инок Авраамий появился на берегах озера Неро, когда с момента Крещения Руси не миновало и 50 лет. Он искал уединения, чтобы посвятить себя молитве Богу, но вместо этого обнаружил земли, населенные русичами, все еще пребывавшими во власти язычества. Местные жители с упоением поклонялись Велесу. Сотворив своему идолу огромных размеров каменный истукан, они продолжали приносить ему жертвы.
Авраамий не смог остаться равнодушным к происходившему и принялся горячо проповедовать истинную веру. Не менее горяча была и молитва инока, в ответ на которую ему явился святой апостол Иоанн Богослов, вручивший трость с навершием в виде креста. Обретенным орудием он легко разрушил каменного идола, нанеся тем самым сокрушительное поражение и ложной вере в сердцах веками заблуждавшихся людей. А на месте, где прежде возвышалось «чудовище», преподобный Авраамий воздвиг святую обитель.
В начале XIV века Авраамиев монастырь, еще будучи ребенком, неоднократно посещал преподобный Сергий Радонежский. В 1553-м году, собравшись в поход на Казань, Иван Грозный совершил паломничество в монастырь, где позаимствовал на время Авраамиев жезл. Как известно, поход увенчался окончательным покорением Казани. А Царь в знак благодарности построил на территории монастыря Богоявленский собор. Позднее, уже в середине XVII века, были возведены Введенская и надвратная Никольская церкви.
В 1862-м году, согласно императорскому указу Александра II, в Великом Новгороде на кремлевской площади был воздвигнут грандиозный монумент – «Тысячелетие России», призванный изображать десятивековую историю государства Российского в развитии. Он выполнен в виде гигантского шара, вокруг которого размещены 6 тщательно подобранных скульптурных групп.
– Прежде, чем был воздвигнут этот памятник, продолжительное время заседала авторитетная комиссия, – рассказывает Генеральный директор ОАО МЦЦС «Мосстройцены», Заслуженный экономист РФ, Почетный строитель РФ, Почетный строитель Главмосстроя Лариса Николаевна Подгорная. – В составе комиссии были самые видные люди России – художники, скульпторы, писатели, весь цвет русской культуры, – которые занимались согласованием композиции момумента и составляющих его фигур, значимых для России, ее роста и величия.
Мне довелось побывать в Великом Новгороде лет 7 тому назад. Подойдя к памятнику «Тысячелетие России», я вдруг подумала: «А есть ли здесь Авраамий Ростовский? И, если есть, то как же я его узнаю?..» Я стала медленно обходить памятник против часовой стрелки – и вскоре увидела легко узнаваемую фигуру преподобного. Он там изображен с жезлом, на навершии которого – крест. Это жезл Авраамия Ростовского, с которым Иоанн Грозный одержал победу в Казани. Авраамий Ростовский на этом памятнике расположен рядом с Крестителем Руси князем Владимиром и святой равноапостольной княгиней Ольгой. Вот какое значение придавал ему Император Александр II…
Печальное наследие XX века
На стыке XIX и XX веков в Авраамиевом монастыре неоднократно бывали члены Царской семьи, а также его посещали Иоанн Кронштадтский и Патриарх Тихон. Потом настали безбожные десятилетия советской власти. Так, 3 марта 1926 года все здания Авраамиева монастыря были официально включены в состав Ростовского музея старины, а 16 июля 1929 г. Президиум ВЦИК своим постановлением ликвидировал монастырскую общину. Год спустя были предприняты первые попытки разрушить вековые стены монастыря. Богоявленский собор был переоборудован под склад зерна, Никольская церковь – под воинскую часть, Введенская церковь – сначала под детский сад, позже под санаторий, а после – и вовсе под вытрезвитель…
И лишь в начале 1990-х годов территория Авраамиева монастыря наконец-то была возвращена в лоно Русской Православной Церкви. Разумеется, все монастырские постройки, а особенно Богоявленский собор, пребывали в крайне плачевном состоянии и нуждались в срочном ремонте. В 2004-м году Священный Синод Русской Православной Церкви благословил преобразовать созданное десятью годами ранее Патриаршее подворье в Авраамиев Богоявленский женский монастырь Ярославской епархии. Тогда же настоятельницей вновь учрежденного монастыря стала игуменья Миропия (Юрченкова). Один из древнейших в России монастырей ступил на путь возрождения и, если есть на то воля Господня, постепенного выхода из векового забвения.
Игуменье Миропии, как и ее многочисленным сподвижникам, предстояло приложить поистине титанические усилия, чтобы столь важное дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Ведь стоило лишь взглянуть на то, что осталось от некогда великолепного монастыря, и на глаза наворачивались горькие слезы. Крепостные стены, веками успешно защищавшие Авраамиев монастырь от вражеских набегов, были полностью уничтожены. Отсутствовали водопровод и отопление. Повсюду громоздились уродливые кучи всевозможного мусора. Однако пути Господни неисповедимы. Горячие молитвы игуменьи Миропии, исходившие от ее чуткого сердца, не могли остаться без ответа. И сама настоятельница, не покладая рук, делала все, что в ее силах, порой совершая просто невероятное. Господь, видя ее рвение, не оставлял без своевременной, иногда совсем неожиданной, но поистине бесценной поддержки.
«Первый раз я приехала в Ростов осенью 2013 года, – вспоминает Лариса Николаевна. – Я очень хотела посмотреть город, недалеко от которого родилась и до 1944 г. прожила моя мама (село Горки в районе Петровска). Заказала экскурсию у Николая Николаевича из Спасо-Яковлевского монастыря. Тот октябрьский день был очень сырой и холодный. Николай Николаевич сел к нам в машину и предложил: ‟Давайте посмотрим Ростов от края до края – это от Авраамиева до Спасо-Яковлевского монастыря”. Я согласилась, и мы двинулись в путь. И вот, мы приехали в Авраамиев монастырь. Меня поразила невероятная в то время разруха. Своды Богоявленского собора лежали на земле… Помню, стою на крыльце Никольского храма, смотрю на всю эту разруху и думаю: ‟Как это вообще можно восстановить?..” Николай Николаевич тем временем рассказал, что игуменью монастыря зовут Миропией, что ей уже более 70 лет. И я опять думаю: «В 70 лет! Как вообще все это можно поднять!..» Для меня это была бы нереальная ноша. Потом мы поднялись в храм, в котором тогда нищета сквозила из каждого угла, и меня поразило следующее: я наклонилась к мощам под стеклом Авраамия Ростовского и почувствовала сильный запах благовоний. Точно такой же запах я хорошо запомнила, когда нам открывали мощи Серафима Саровского в Дивеево.
‟Надо же, – думаю, – какие мощи мощные, через стекло такой аромат…”. В тот раз с игуменьей Миропией я не встретилась».
Пути Господни действительно неисповедимы
«Позже мне предстояла серьезная операция. В то же самое время у нас на работе проходил очень сложный для нас конкурс, мы участвовали в городском тендере, который нам надо было обязательно выиграть. Я вдруг подумала: ‟Если мы выиграем конкурс, надо будет отправить благотворительную помощь в монастырь, чтобы его как-то начали восстанавливать”. Проходит какое-то время, конкурс мы выиграли, и тут я совершенно четко понимаю, что свое слово надо держать. В конце информационной книжечки, которую мы взяли в монастыре, были все необходимые реквизиты, и я перечислила по ним немалую сумму.
Отправила – и забыла, ничего, разумеется, не жду. В какой-то момент открываю почтовый ящик – и нахожу там среди газет письмо с изображением Авраамиева монастыря. Я была в большом изумлении – мне написала письмо игуменья Миропия. До сих пор не представляю, откуда она узнала мой почтовый адрес.
‟Вы знаете, такое произошло чудо, – писала настоятельница. – Мы сидим без тепла, у нас котельная вся развалилась, трубы проржавели, котлы старые. Никто ничем не может нам помочь. Денег на ремонт котельной надо очень много. Сестры ропщут от холода, – ну, действительно, это уже ноябрь месяц, Ростов, север, ну, какая там может быть плюсовая температура. Конечно, уже к минусу все было. И вдруг приходят Ваши деньги, ровно столько, сколько надо было заплатить за ремонт и пуск котельной. Приезжайте к нам в монастырь 11 ноября на праздник. Мы отмечаем День памяти Авраамия Ростовского”.
Как сейчас помню, это был понедельник, а письмо я получила в пятницу и прочитала его уже вечером. Я звоню своему заместителю Ирине Дмитриевне, у которой как раз была машина с водителем, и говорю: ‟Ира, надо ехать”. И мы поехали.
До Ростова добрались в воскресенье вечером. Разместились в гостинице и к 5 часам поехали в монастырь – на вечернюю службу.
Я – на костылях после операции коленного сустава, еле-еле поднялась по крутой лестнице. Подошла к церковной лавке, спросила, как найти игуменью. Мне на нее указали. Игуменья как раз с кем-то разговаривала. Я отошла в сторонку, чтобы не мешать. Закончив, игуменья приблизилась ко мне и говорит: ‟Я вас слушаю”. Я достаю ее письмо и говорю: ‟Получила от Вас приглашение, и мы приехали”. Игуменья внимательно читает письмо, смотрит на меня и спрашивает: ‟Это вы?” Я подтверждаю. ‟А почему на костылях?” Я отвечаю: ‟Потому что после операции”. Игуменья сначала была ошарашена. Потом заулыбалась, пригласила в понедельник прийти на праздничную службу, после которой мы могли бы ближе познакомиться, спокойно поговорить. Но ночью у меня начались такие страшные боли, как будто мне эту ногу выворачивали и отрывали, – конечно, из-за этого утром мы уже никуда не могли ехать, вернулись обратно в Москву».
От инженера до игуменьи
«В дальнейшем мы стали регулярно помогать монастырю деньгами: надо было отремонтировать кухню и просфорную, приобрести оборудование, – продолжает делиться своими воспоминаниями Лариса Николаевна. – Несколько раз, конечно же, приезжали в Ростов Великий, встречались с игуменьей Миропией. Она была невероятно активной женщиной, а еще – замечательной рассказчицей. О жизни игуменьи можно не одну книгу написать, столько всего интересного и непростого ей довелось пережить, пропустить через себя, перестрадать, перетерпеть!..»
Родилась Мария Юрченкова (таково мирское имя игуменьи Миропии) в 1941-м г. в Мордовской глубинке – селе Ельники. Ее родители были людьми верующими, поэтому девочка уже в детстве знала наизусть все Евангелие.
А поскольку в тех краях церковная жизнь не прерывалась даже в советские годы, девочка с юных лет регулярно посещала богослужения, а также окормлялась у блаженной старицы.
В середине 1960-х годов, окончив среднюю школу, Мария Юрченкова отказалась присоединиться к активно набиравшему популярность молодежному движению строителей БАМа и, вопреки настоятельным отговорам, отправилась в Саранск.
«Там Святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова храм не закрывался, и при советской власти ежедневно служили, а по воскресеньям неизменно две литургии, – спустя многие годы пояснила свое решение игуменья Миропия. – Пела на клиросе, да из музыкального училища молодежь зазывала – нужны были клирошане».
В столице Мордовской республики будущая игуменья Миропия сначала окончила Саранский университет, где обучалась на факультете промышленной электроники, затем работала на заводе, и позднее – инженером конструктором-расчетчиком в Научно-исследовательском институте полупроводниковой техники, где занималась изготовлением выпрямительных преобразователей для атомных подстанций, подводных лодок и поездов. Разумеется, учась и работая, она продолжала регулярно посещать церковь, соблюдала все посты, каждое утро клала поклоны, при первой же возможности отправлялась в паломнические поездки. Все это приходилось совершать в строжайшей тайне, поскольку верующих в те годы не только увольняли с работы, но и бросали в жернова карательной психиатрии. Очевидно, что Марии было очень тяжело жить в подобных условиях. Серьезной духовной опорой для нее был отец Наум (Байбородин), к которому она часто наведывалась в Свято-Троицкую Сергиеву лавру.
Работать Мария Юрченкова старалась на совесть. Ее чертежи пользовались непререкаемым авторитетом, а имя неоднократно оказывалось на Доске почета.
Причем она была единственной женщиной среди сотрудников предприятия, удостоенной столь высокой оценки ее труда. Тем не менее когда все же просочилась информация о частых посещениях церкви, руководство института, даже не предупредив, снизило Марии Юрченковой категорию.
«А потом, вероятно, уже в конце 1980-х, случилась такая история: Мария увидела в одном из технических журналов, которые она регулярно выписывала, свою собственную разработку, – рассказывает Лариса Николаевна. – Рационализаторское решение Марии Юрченковой выдали за находку каких-то немецких специалистов. И она мне тогда сказала: ‟Это была моя последняя капля терпения”».
В это же время открылся Свято-Введенский Толгский женский монастырь, и отец Наум (Байбородин) благословил Марию на монашество. В 1988-м г. она ушла в отпуск и более не вернулась в стены НИИ. Иного способа покинуть столь серьезное предприятие на тот момент не было.
«Потом начались 1990-е годы, когда храмы и монастыри стали передаваться из ведения государства Церкви, – продолжает Лариса Николаевна. – Мария попала как раз на этот период, что называется, на самом его старте. По натуре она была созидатель. К тому же у нее было хорошее техническое образование. Ей все это легко давалось, и монахиня Миропия, конечно, была на самых трудных участках восстановления монастырей и храмов. Она много рассказывала, как строила, восстанавливала в Ярославле Толгский монастырь. Там ее заметил Патриарх Алексий II и пригласил решать вопросы инженерии в своей резиденции в Переделкино. Там она тоже потрудилась немало. Она неоднократно общалась с Патриархом Алексием и очень тепло о нем отзывалась. Далее ее отправили, по-моему, в Алексеевский женский монастырь, который находится в Угличе. Его ей тоже пришлось восстанавливать после полной разрухи.
А однажды, когда я пригласила игуменью Миропию к себе домой, моя мама, Фаина Николаевна, которая была старше ее примерно на 10 лет, стала рассказывать, как во время войны, в 1941-м году, моя бабушка, будучи председателем колхоза в Горках, посадила ее на подводу и отправила рыть окопы на линию Калининского фронта, под Калинин. Маме тогда было 15 лет. Бабушка сказала ей: ‟Если ты не поедешь, никто не поедет”. В итоге отправили полсела рыть противотанковые рвы. Через пару месяцев мама вернулась домой с распухшими ногами. Валенки пришлось резать, потому что по-другому их нельзя было снять. И она помнит, что они эти окопы рыли рядом с большущей церковью, расположенной на пригорке. Когда мама стала обо всем этом рассказывать, игуменья Миропия говорит: ‟Так это Воскресенский собор, я его восстанавливала”. Вот так неожиданно, оказывается, пересеклись судьбы игуменьи Миропии и моей мамы…».
Добро – дело наказуемое…
За 34 года кропотливой и очень ответственной работы, забравшей немало сил, игуменья Миропия с Божьей помощью восстановила 4 монастыря. Так, с 1988 по 1994 годы она занималась восстановлением Свято-Введенского Толгского женского монастыря, затем решением Святейшего Патриарха была назначена игуменьей Покровского Мологского монастыря в селе Быково Ярославской области. Монастырь также нуждался в основательном ремонте и оснащении. Далее последовал Алексеевский монастырь в Угличе, а заодно – Воскресенский собор. И, наконец, в 2004-м году игуменье Миропии было доверено возрождение Авраамиева Богоявленского женского монастыря.
– И как только игуменья приводила монастырь в порядок, ее тут же назначали в другой монастырь, требующий восстановления. А из Авраамиева монастыря уже некуда было перемещать: во-первых, возраст, во-вторых, еще было очень много несделанных дел. То есть «на готовое» всегда находились другие кандидатуры. Игуменья Миропия все это терпела, конечно, ей было обидно, но никогда не роптала. Понимала, что это ее крест, что так должно быть, что это все по воле Бога, – говорит Лариса Николаевна.
А потом началась череда судов по надуманным обвинениям: не то делает, нарушает законы по сохранности объектов и так далее. Игуменью, конечно же, все это ужасно расстраивало, сильно мучало и огорчало. Начало подскакивать давление, стал стремительно развиваться сахарный диабет. В общем, в полном расстройстве и совершенно больной была моя дорогая игуменья Миропия. Мы привезли ее в Москву, нашли хорошего врача, который подлечил диабет, снял с уколов, перевел на таблетки. А когда ей стало немного легче и начались очередные суды, я в очередной раз приехала в Ростов Великий и говорю ей: «Давайте мы с вами какое-нибудь хорошее дело сделаем, что-нибудь полезное. Давайте, например, распишем Никольский храм». Она немного подумала и согласилась. Я собрала бригаду, и в сентябре 2018 года мы начали трудиться. Храм был страшно запущенный, весь черный от копоти. Расписали купол, стены, опорные колонны, расписали алтарь, поновили иконостас. Закончили к 19 мая 2019 г. Приезжает митрополит Ростовский и Ярославский, заходит в обновленный храм и говорит: «А когда ты это все успела сделать?» На что игуменья Миропия ему отвечает: «Да все так и было». Эти ее слова мне очень понравились.
Далее взялись за Введенский храм. Это, конечно, был не храм, а руины: здание ободранное, разрушенное, полов нет, одни лаги, голуби летают, грязь, разломанное обрамление икон. Нет купольного пространства – просто подшитый потолок, и трогать его нельзя, потому что, по сути дела, купол над ним треснувший. Снаружи не видно, но внутри трещина. Когда-то был очень сильный шторм, и купол снесло. Игуменья Миропия каким-то образом смогла поставить его на место. В общем, вытащили 500 мешков голубиного помета и всякого хлама, все вычистили, отштукатурили. Стянули специальными металлическими хомутами столбы у царских врат, потому что они все расходились. Согласно пожеланиям игуменьи, расписали алтарь и четверик. Сделали новый иконостас, реплику резных врат, которые сейчас находятся в деревянном храме Иоанна Богослова на Ишме, а раньше эти врата находились в Богоявленском соборе монастыря. Изготовили индивидуальную мебель, подсвечники, амвоны и многое другое.
Здание Введенской церкви настолько древнее, что мне казалось, там все может треснуть, лопнуть и развалиться в самый неподходящий момент. Пока, слава Богу, все стоит. Но надо, конечно, смотреть, что там с фундаментом, потому что рядом озеро. В общем, когда все работы мы закончили, храм было не узнать, он получился очень красивым. Игуменья Миропия, слава Богу, успела всю красоту нового храма увидеть. Это был ноябрь 2021 года. А 11 февраля 2022 года ее не стало. И ровно через 40 дней не стало моей мамы.
Оплакиваю ее так же точно, как и свою маму. Мы любили друг друга, я к ней потом часто ездила. С игуменьей Миропией было очень интересно разговаривать. По своей натуре, по складу характера она, конечно, была строителем и созидателем. Не любила просить помощи. Ей многое приходилось делать самой, на свой страх и риск, ведь просто нереально согласовать все и вся – на это уйдет не одна жизнь!.. Поэтому игуменья приняла такое решение: сделала, а потом сказала, что так и было.
Но когда ты что-то делаешь, и тебе же потом за это по рукам бьют, на здоровье это хорошо не отражается. Я считаю, что все эти волнения, несправедливые обвинения, подметные письма ее в конечном итоге и свалили.
Игуменья Миропия была очень энергичная, очень деловая, умная, грамотная. В общем, все при ней было. Она, конечно, могла бы еще много чего сделать для монастыря, не тот еще был возраст. Но неожиданно для нас всех ее не стало. Царство ей Небесное и вечная память… – оканчивает свой рассказ Лариса Николаевна.
Непростая эстафета
Игуменья Миропия покинула этот грешный мир, уйдя ко Господу, однако начатое ею благое дело по возрождению одного из древнейших монастырей России продолжает жить. Крайне непростую эстафету подхватила новая настоятельница Авраамиева монастыря – игуменья Авраамия (Сорокина). Одна из ключевых задач, стоящих перед игуменьей, – восстановление Богоявленского собора, который в настоящее время находится в крайне плачевном состоянии.
Богоявленский собор имеет огромное значение не только для Русской Православной Церкви. Он также является очень ценным экспонатом многовекового культурного наследия России, символом ее духовного становления. Поэтому сегодня, в непростое для страны время, очень важно сохранить древний собор и возродить в его стенах полноценное богослужение, укрепив тем самым духовную мощь нашего государства. Уже сделано очень многое, но и предстоит сделать немало. Однако с Божьей помощью, с посильным участием всех неравнодушных – все обязательно получится.
Источник: Православие.Ru