17 декабря 2002 года преставился «Серафим Саровский наших дней» архимандрит Ипполит (Халин). Роман Голованов, автор книги о старце, в интервью рассказывает о подвижнике благочестия нашего времени.
– Роман, Вы посвятили отцу Ипполиту книгу, сняли о нем фильм. С какими словами или с каких историй Вы бы хотели начать и обратиться к нашим читателям, которые, возможно, еще не слышали о батюшке и только сейчас познакомятся с его жизнью и чудесами?
– Вот приходит к отцу Ипполиту Марк. Марк Цикоев – разбойник, который всю свою жизнь провел в тюрьмах. Ему остается жить буквально три месяца – он болен туберкулезом. И эти три месяца он решил поворовать. Он отправляется из своей родной Осетии в Курскую область. И этот разбойник, благоразумный разбойник в будущем, приезжает на вокзал, и его на вокзале уже встречает милиция, сразу берут его под руки и говорят: «Вы кто? Вы откуда?», а Марк был в розыске, он понимал, что его сейчас возьмут и отправят на зону и все, на зоне он и умрет. Он говорит: «Я в монастырь приехал», – неожиданно он вспомнил, что мать с теткой когда-то говорили про монастырь. Ему говорят: «В какой? У нас тут их два: Курская Коренная пустынь и Рыльский монастырь». Марк услышал знакомое слово «рыло» и сказал: «Значит, в Рыльский монастырь». И этого разбойника, которого должны были посадить, милиция сопровождает до такси, и Марк едет в монастырь, и сам, наверное, думает, как лихо он их обманул.
Он приезжает в Рыльский монастырь, который только недавно был передан Церкви. Его надо было восстанавливать практически с нуля, строящийся, можно сказать, монастырь. И первым делом Марк видит (как он объясняет) какого-то парнишку в черной юбке, который куда-то бежит. Он его сразу к себе подзывает и говорит: «Так, метнись-ка мне за сигаретами». Тот его спрашивает: «Что? Кто? Вы кто вообще? Вы знаете, мы без благословения из монастыря не можем выходить».
Тогда Марк ему говорит: «Что ты меня тут лечишь?» и начинает нападать на монаха. И тут выходит ростовский карманник Косточка. Мы же не зря Церковь называем больницей. Кстати, никакой это не образ, как раз в Рыльском монастыре у отца Ипполита и была больница, и туда приносили всех самых тяжелобольных, это, можно сказать, была почти реанимация. И у многих бомжей, наркоманов, алкоголиков, которые приходили туда и отлеживались, потом жизнь менялась. Смотрящим за этим местом, которое называлось «Вокзал», был ростовский карманник Косточка. Он подошел к Марку и начал ему на блатном языке объяснять: «Ты знаешь, есть у нас понятия, а здесь есть заповеди». В это время из трапезной выходит батюшка Ипполит.
Марк говорит: «Я только поймал его взгляд, только увидел его глаза, и меня обдало такой любовью, которую я не испытывал ни от отца, ни от своей матери, – говорит он. – Я не понял, что со мной случилось». А это был человек, у которого была героиновая зависимость, и тут он получает что-то такое, чего он никогда в своей жизни не испытывал.
Проходит несколько дней. Марк приходит к старцу, потому что остается в монастыре, и говорит: «Мы сели с батюшкой, с великим старцем». Тогда он еще не понимал, кто перед ним, а отец Ипполит так тихо и мало говорил, но вот он обратился к Марку: «Ну что, отец, – а он всех называл отцами, женщин – матушками, – ну что, отец, где подвизался? Как спасался?» И этот уголовник, разбойник, понимает его на своем языке. Он отвечает: «Ну, отец, я подвизался от Кавказа до Урала, а спасался где картами, где чем» и рассказывает, как на зонах сидел и как на зонах в карты играл.
Батюшка засмеялся и стал ему петь блатные песни и говорить на его языке, и тогда этот разбойник Марк, услышав знакомый, родной язык, к старцу наклоняется и говорит: «Отец, а ты в законе?» Он подумал, что перед ним сидит ряженый вор в законе, который здесь держит монастырь. Батюшка рассмеялся, сказал ему: «Ну что ты, отец, я же не родился монахом, какое время было! Сколько сидели, возвращались обратно в деревню». А отец Ипполит родился недалеко от места, где родился преподобный Серафим Саровский. Отца Ипполита и называют Серафимом Саровским наших дней. Так Марк остается в монастыре, и здесь вроде как хочет все по своим законам установить.
– От батюшки Ипполита нельзя было даже скрыть свои помыслы, все было ему открыто, но при этом он напрямую не обличал, а только врачевал и исцелял?
– Марк рассказывал, когда он остался в монастыре, у него была с собой доза. Он пошел на святой источник, но не окунуться, он хотел там уколоться. И рассказывает, что идет он, а навстречу ему старец: «Отец, ты куда?», он отвечает: «Батюшка, я иду на источник окунуться», а старец: «Ну, иди, отец, иди». Марк принимает зелье… и ничего не происходит. Он не понимает, в чем дело, ведь знает, что должно быть, а ничего не происходит. И вот логика человека какая – не остановился же. Марк на следующий день второй раз отправляется, но уже на речку, и опять ему навстречу батюшка: «Отец, ты куда?» «Ну, батюшка, на речку искупаться, тяжело, трудился», батюшка говорит: «Ну, отец, иди». И он приходит на речку, делает все то же самое, и опять ничего не происходит. Тогда-то Марк все и понял, собрал все, что осталось, и выкинул в речку. Вот так Марк исцелился от героиновой зависимости, а ему жить оставалось три месяца, легкие были как решето.
Батюшка ему сказал в трапезной отдельно готовить еду, на молочке что-то варить, хотя в монастыре ничего не было, жили очень бедно, но батюшка говорил всех кормить. Просто Евангельская заповедь – всех, кто пришел, сначала накормить, а потом разговаривать. Есть картошка – неделю едят картошку, есть гречка – всю неделю будут есть гречку, даже шутили, что компот из гречки скоро будут варить. И вот так Марк ел обычную кашку монастырскую на молоке и легкие зарубцевались, и он исцелился, и там он встретил свою будущую жену. И так старец изменил жизнь человека, который раньше занимался делами черными, нехорошими, а сейчас вместе с супругой живет при монастыре, у него есть дети.
– Вопросы, с которыми приезжали к батюшке, были совершенно разными. Какие истории запомнили Вы от людей, с которыми общались?
– Приехал один мужчина и спросил: «Батюшка, а что такое молитва?», а отец Ипполит – настоящий исихаст наших дней, который сохранил и традицию Глинской пустыни, и Печерского монастыря, и Афонского монастыря, то есть все вобрал в себя – отвечает ему на его языке: «Отец, читай «Отче наш»». И начинает мужчина читать «Отче наш» про себя. Батюшка говорит: «Ну что, понял?» Мужчина спрашивает: «Батюшка, что понял?», а батюшка: «Понял, что третий лишний?», он спрашивает: «Кто третий?» – «Помысел. Помолиться – это как сходить на свидание к любимой девушке, есть ты, есть она, а третий лишний. Вот и молитва – есть ты, есть Бог, а третий лишний».
– Отец Ипполит имел великий дар – любовь Христову. Одно из поучений старца стало крылатым, давайте о нем подробнее поговорим.
– Один мужчина пришел к батюшке с вопросом. Он прочитал беседы преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым и решил узнать, есть ли у души крылья. И он приходит к отцу Ипполиту и говорит: «Батюшка, у ангела два крыла, у серафима шесть крыльев, а сколько крыльев у человека?» На это отец Ипполит ему отвечает: «Отец, у человека крыльев столько, сколько у него любви». В этом заключалось все великое богословие батюшки. Быть всем для всех. Это и было в Рыльске, когда разбойник, который вот-вот от наркотиков помрет, и интеллигент, который несколько университетов закончил и несколько кандидатских у него есть, они все приходили к одному старцу.
Иногда приходили люди, которые хотели просто посмотреть на чудеса, может быть, хотели просто поискушать старца, например, богатые люди. «Вот мы это, мы то сделали», а батюшка шел и говорил: «Отцы, а вот наш Володенька, видите, пьяница наш валяется, вот он под дубочек лег и отдыхает», и люди удивленно спрашивали: «Что это такое?» За чем они приезжали, то они и увидели.
– Помимо дара любви, еще одной главной чертой духовного облика батюшки была простота. В чем она проявлялась?
– Мне запомнилась история, когда приехали к старцу высокопоставленные люди и хотели получить чудо. Идет батюшка по монастырю в рабочем подряснике, в рабочих сапогах – а отец Ипполит говорил: «Отец, все книги написаны, надо делать», его завет: «Бери больше, кидай дальше», и постоянно он говорил то, что сейчас не модно, он постоянно говорил: «Терпи, отец». Вот к нему приходили люди, что-то спрашивали, а он говорил: «Молись, терпи». Сейчас от нас это услышишь, и скажут, что это какая-то отговорка. А люди слышали всего два слова: «Терпи, молись» – и менялась вся их жизнь.
И вот приезжают два высокопоставленных человека, идет перед ними какой-то старик в подряснике грязном, в грязных сапогах, с лопатой, трудился. Они подходят и говорят: «Эй, монах, тут есть архимандрит Ипполит, приведи нам его», батюшка отвечает: «Да-да, конечно». И уходит к себе в келью, там переоблачается, надевает подрясник, мантию, клобук, берет посох, и выходит, как лев во всей своей славе. И когда люди все это увидели, испугались, смутились. И уже потом женщина, которая эту сцену наблюдала, подошла к старцу и спросила: «Батюшка, а почему так?», а он говорит: «Они же не ко мне приехали, они хотели его увидеть, и вот я его им и показал». И таких историй десятки.
– Отец Ипполит старался скрывать свою прозорливость от людей, но, когда было необходимо, открывал Промысл Божий о человеке. Люди спрашивали его: «Как Вы слышите наши обращения к Вам из разных мест?», а старец отвечал: «Как слышу? Как Вас сейчас». Роман, при создании фильма кто-нибудь делился с Вами историями, когда отец Ипполит приоткрывал свой дар?
– У отца Ипполита такой юмор был, его, конечно, не передашь на словах и даже так не сыграешь. Отец Александр Старостенко рассказал историю, может быть, она что-то приоткроет. Была такая монахиня блаженная, она потеряла ключи. И вот она бегает, ищет ключи и видит, идет старец, а многие у него спрашивали, например: «Батюшка, как огурцы солить? Как банки закатывать?» Даже с таким приезжали к старцу. И говорит эта монахиня: «Батюшка, батюшка, где я ключи потеряла?», и он только открывает рот, чтобы ответить… Отец Александр Старостенко говорит, что он тогда про себя подумал: «Неужто он и это знает?», и отец Ипполит хочет ответить монахине, но тут поворачивается к отцу Александру, смотрит на него и ему говорит: «Я не знаю». И тогда тоже стало все понятно. Вот в этом был батюшка, в этом и заключался его юмор.
И еще история, которая тоже меня впечатлила, это когда Марк Цикоев остался жить в монастыре и они с батюшкой вместе делали обход всей территории, так как Марк там все охранял. И вот зима, коровник, приходят два человека, видно, что и выпить, и погулять, и пограбить, и батюшка их оставил в коровнике. И выходят они с Марком из этого коровника, и батюшка ему говорит: «Марк, этой ночью они у нас украдут и съедят двух телят». А Марк говорит: «Да чтобы они это сделали, да чтобы в мою смену! Я все увижу, я все смогу предотвратить! Я сейчас со всем разберусь. Батюшка, я все порешаю». Он на блатном языке, конечно, говорил. Отец Ипполит отвечает ему: «Да-да». Проходит ночь – двух телят нет, и этих людей тоже нет. Марк бежит к батюшке и говорит: «Батюшка, ну как же так? Ты же знал, что они украдут у нас двух телят, как ты позволил этому случиться?», а батюшка ему говорит: «Марк, они всего лишь съели двух телят, а если бы этого не случилось, они бы ночью замерзли».
Вот иногда так слушаешь все эти истории, и как будто читаешь Древний патерик. Даже местные туда приводили худющих коров, а батюшка их всех скупал для монастыря, и коровы там жирели, здоровели, давали молоко… Рядом со святым человеком корова оживает.
– Роман, после соприкосновения с жизнью отца Ипполита, общения с его духовными чадами, какой главный урок Вы вынесли для себя?
– Нужно быть внимательным к мелочам, потому что еще чуть-чуть и человек может сломаться. Нам кажется, что это неважно, это его маленькая проблема: «Ну разве это проблема? Вот у меня проблема». Это рассказывала матушка Нонна: когда она приехала в Рыльск, всех тогда отправляли трудиться на Лужок ангелов. Послушаний на всех не хватало, и некоторых отправляли в поле и зимой, и летом косить камыш. Приходит матушка на Лужок ангелов, ей дают косу. Зима. Матушка спрашивает: «Что делать зимой?», ей говорят: «Косить», она: «Что косить?» – «Камыш». «Зачем?», ей отвечают: «Тебе какая разница? Тебе сказали, вот твое послушание, делай». И там люди трудились и исцелялись. Как? Что? Как это работало? Эти законы мне до сих пор не ведомы. Но говоря про маленькие даже человеческие слабости, матушка рассказывает: «Много трудились, особо-то и ничего не было даже поесть. Ложусь спать и перед сном думаю: «Вот я вернусь домой, пожарю картошки, возьму рыбу, которую не люблю, и поем». На следующее утро в окошко домика стучит келейник батюшки, она открывает, и ей протягивают тарелку с карпом и говорят: «Батюшка просил это тебе передать»». И матушка говорит: «Если он и это про меня знает, что же он еще про меня знает?», и тогда ей даже стало страшно.
Вот в этом отец Ипполит, он был послушник для всех. Вот сколько там людей жило? Сто человек? Двести человек? Которые приезжали, уезжали: и бомжи, и разбойники, и наркоманы, а послушник там был один – отец Ипполит.
– Роман, Вы знаете матушку Нонну, настоятельницу Аланского Богоявленского женского монастыря, которую сам отец Ипполит благословил на монашество и игуменство. Я так понимаю, матушка Нонна тоже «посеяла» в Вас зерно, и через время Вы поехали в Рыльский монастырь к отцу Ипполиту?
– Да, в Рыльский монастырь мы попали не сразу, сначала были у матушки Нонны в Богоявленском монастыре, который был основан по благословению отца Ипполита. Эта земля была государственная, не принадлежала Церкви. Батюшка никогда не был в Осетии, но на карте показал, где будет монастырь: «Вот тут. Тут будет монастырь. У вас будет озеро, будете там рыбку ловить». Тогда никто не понял слов про рыбку, а ведь это касалось не карпов, которых там будут ловить, а людей. На этих озерах были массовые крещения, там разом крестились тысяча, две тысячи, три тысячи человек. Матушке Нонне удалось взять огонек в Рыльском монастыре и, как свечечку, перенести в Богоявленский монастырь в Осетию. Все оказалось очень просто – выполнять те послушания, которые дал старец. Батюшка сказал: «Корми всех» – и кто бы ни пришел в монастырь, каждый будет накормлен. Батюшка дал молитвенное правило – и оно там соблюдается. Там мне отец Ипполит и открылся как святой.
– Почему вы называете отца Ипполита своим духовным дедушкой?
– Это что-то такое родное, он и правда как дедушка. Вот ты задаешь себе мысленно вопрос: «А каким должен быть дедушка? Кто такой дедушка?» Бабушка и дедушка – это самые любимые люди в жизни ребенка. Мы же все дети, мы все хотим, чтобы нас любили, а от этого святого ты чувствуешь такую любовь, именно как у дедушки к своему внуку. Внуку непутевому, внуку, который все делает поперек, но это именно любовь дедушки к своему внуку. Наверное, все ученики Христа считали себя самыми любимыми. Если спросить Петра, спросить Марка, который там еще ребенком бегал, спросить Иоанна: «Кого Христос любил больше всего?», каждый из них все равно подумает, что его. И вот так же с людьми, которые вокруг отца Ипполита. Послушаешь человека, и кажется, будто он от отца Ипполита никогда не уходил и постоянно был с ним, а выясняется, что он, может быть, всего лишь один-два-три дня из своей жизни, а может быть, всего один час провел с батюшкой. Вот что такое святой.
– Роман, когда Вы снимали фильм про отца Ипполита, уверена, у Вас были моменты, которые впечатлили больше всего. Возможно, это даже не истории людей, а «неслучайные случайные» встречи во время съемок. Можете поделиться этими моментами?
– Мне кажется, я про это в интервью еще никому не рассказывал. Но если Вы спрашиваете, давайте расскажу про это. Во-первых, как родился сам фильм? Мы, конечно, к снам относимся очень скептически, но именно во сне я увидел, что мы сидим с Борисом Корчевниковым в его кабинете и обсуждаем фильм. Я говорю Борису: «Давайте снимем фильм про отца Ипполита?», Борис Вячеславович отвечает: «Нет, не надо. Мы же тут одну программу, вторую программу сделали. Вот у матушки Нонны есть фильм, давай его покажем». Всё сделали, показали, и я забыл и продолжил просто жить. Так же, как и раньше, мы стараемся приезжать раз в месяц в Богоявленский монастырь, чтобы просто с сердца сдирать мозоль. В один момент Борис говорит: «А сними фильм про отца Ипполита, осталось времени совсем чуть-чуть, несколько месяцев, и уже день памяти».
Само чудо в том, как этот фильм состоялся. Я подумал, это кино обязательно должен снимать режиссер Александр Матросов. Звоню ему и говорю: «Саша, надо снять фильм», а в ответ, я думал, услышу: «Конечно, Рома, я мечтаю снять с тобой фильм, мечтаю снять фильм про отца Ипполита». Но только позже выяснилось, когда мы уже фильм сняли, Саша мне рассказал, что он вообще-то отказывался, говорил, что не будет снимать фильм, потому что у него плотный график и даже выехать куда-то на несколько дней не получится. Но все получилось, как-то все состоялось, и мы всё сняли.
Вторая история, которая меня самого по-настоящему впечатлила, больше мистическая… Мы с Гришей Пенкнович, келейником батюшки, отцом Даниилом и Сашей записывали интервью в келье батюшки. В этой келье отцу Ипполиту являлась Богородица. Прямо над его кроватью висит икона преподобного Сергия Радонежского и Богородицы, вот так это место отмечено. И когда Гриша начал рассказывать об этом в интервью, неожиданно зазвонил телефон. Естественно, первая реакция, когда снимаешь: «Что такое? Кто телефон не выключил?» Сначала возникает внутреннее раздражение, а потом мы понимаем, что звонит телефон не мобильный, звонит дисковый телефон, трезвонит очень громко. Мы выходим в предбанничек и видим, что звонит покрытый пылью и паутиной телефон. Отец Даниил все прекрасно понял, снял трубку, сказал: «Алло», а там тишина. Телефон, конечно, подключен в розетку, но номера у него нет… Это покрытый пылью аппарат, и он зазвонил именно в этот момент интервью. И я тогда засмеялся и говорю: «Вот, Гриша, тебе батюшка позвонил сказать: «Гриша, что же ты там рассказываешь?»» Можно сказать очень громко: «Это Серафим Саровский наших дней, это великий святой», а можно все это передать такой историей.
– Роман, можете несколько слов рассказать о духовном отце батюшки Ипполита схиархимандрите Андронике (Лукаше) и о том, какое наставление он ему дал?
– В Глинской пустыни его духовным отцом был святой Андроник (Лукаш). И когда старец, будучи еще послушником Сергием, заболел крупозным воспалением легких и должен был умереть, схиархимандрит Андроник закрылся с ним в келье на три дня, и через три дня он вышел исцеленным. Духовник говорил своему чаду: «Отец, будь как курочка». Когда-то в детстве отец Ипполит играл в спектакле курочку, и батюшка говорил: «Не будь петушком, а будь курочкой» – это как наседка для всех, всех собрать под своим крылышком и всем помочь в любом вопросе. У отца Ипполита спрашивали: «Как, батюшка, молиться?» – и вплоть до каких-то сложных богословских вопросов. Отец Ипполит из рук книг не выпускал: это и книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, и книги преподобного Симеона Нового Богослова. Он постоянно читал Писание, Ветхий Завет, преподобного Авву Дорофея. Это было постоянное чтение. А бывало, к батюшке приходили обычные деревенские бабушки и просили: «Батюшка, благослови делать закатки. Благослови солить огурцы. Благослови замачивать яблоки» – поэтому он, как наседка, всех собирает под свое крылышко, и нам там тоже находится место.
Источник: сайт Сретенского монастыря