Сложно переоценить роль и вклад, прежде всего молитвенный, архимандрита Иоанна (Крестьянкина) в дело возрождения Сретенского монастыря. Как об этом пишет владыка Тихон (Шевкунов) в книге «Несвятые святые», старец Иоанн указал, что именно здесь, в разрушенном в советское время монастыре, в самом центре Москвы, предстоит устроить подворье Псково-Печерской обители. Тогда это казалось почти невозможным, но что невозможно человеку, возможно Богу (ср. Мф. 19: 26). И сегодня тысячи паломников едут в столицу, чтобы помолиться в древнем храме Владимирской иконы Божией Матери, увидеть чудесный собор Воскресения Христова и Новомучеников и исповедников Церкви Русской. В обители хранится и икона Богородицы, перед которой келейно возносил свои молитвы сам отец Иоанн. И теперь каждый может преклонить колени перед этим образом и попросить о помощи Пресвятую Богородицу.
Зимой 2021 года митрополит Тихон объявил о сборе свидетельств для прославления в лике святых архимандрита Иоанна (Крестьянкина). И сотни, если не тысячи, людей стали писать, как помогала им молитва чудесного старца. Некоторые уже сейчас обращаются к нему со своими просьбами и горестями, как обращаются к святому человеку.
Нам иногда кажется, что святые так далеко от нас, но на самом деле прикоснуться к ним можно через «одно рукопожатие». В Свято-Введенском женском монастыре города Орла подвизается схимонахиня Анна (Москвитина), которая является двоюродной племянницей отца Иоанна. Ее папа Петр Иванович Москвитин и старец Иоанн – двоюродные братья.
– Отца Иоанна я помню примерно со своих лет двадцати пяти, – говорит схимонахиня Анна. – Конечно, я знала о нем и раньше, слышала в разговорах семьи, а он знал обо мне с тех пор, как я только родилась, но у нас все-таки значительная разница в возрасте, и долго мы не общались лично. Да и жизненные обстоятельства не позволяли нам встретиться: он был в заключении, потом служил далеко от Орла, а я училась, работала. Увиделись впервые, когда он приехал в Орел по делам в епархиальное управление и зашел к нам (он всегда посещал родственников). Потом, когда я работала в госучреждении, мне приходилось ездить в командировки в Москву, и мы с ним часто встречались там в храмах, в Троице-Сергиевой лавре. Специально мы не назначали встреч, просто тогда действующих церквей было немного и в праздники все туда приходили. И там мы с ним общались, потом обычно ездили вместе на кладбище к родным и знакомым. Говорили с ним очень по-простому. И за столом с семьей сидели, шутили, смеялись. Он для меня был обычный, родной, свой, поэтому поначалу я не понимала такого большого его почитания у людей, странно было, почему толпы за ним идут. Не понимала, что на нем особая благодать. «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников и в доме своем» (Мк. 6:4; Мф. 13:57). Позже уже стала ездить в Печоры, в монастырь, но не показывала нарочито своего родства. Исполняла в монастыре какие-то послушания – шила, на кухне трудилась, на складе. Стояла, как и все, на службах. Его службы были великолепными, они поднимали. Как на Небе стоишь: как хорошо! Он очень одухотворенный был человек.
Батюшка познакомил меня со многими своими духовными чадами. Я возила передачи из Печор в Москву, в Орел, и из Орла письма и посылки. Свой родной город он никогда не забывал. Книги передавала для Введенского женского монастыря, вещи какие-то, и в другие храмы привозила немало. Приходилось со многими людьми встречаться и многих слушать.
Все чада отца Иоанна очень любили, хотели его видеть. И он всех любил не меньше, поэтому все мчались в монастырь, хотели о своей жизни узнать побольше и получали просимое. Господь открывал все батюшке. Я очень удивлялась вначале и смущалась, как он так людям говорит, так быстро отвечает, иногда даже не дослушав. Подумала я так, помню, а он как-то почувствовал и прибавил, будто и не ко мне обращаясь: «Это не я говорю».
И всегда он старался одарить, приветить пришедших к нему. Был однажды такой случай. Перед отъездом из Печор я пришла к нему, и еще женщины какие-то тоже были. А он вдруг выносит и дарит мне теплые овчинные чуни большого размера, говорит: «Это тебе, у тебя же болят ноги». Я ему отвечаю: «Да не болят у меня ноги». Он улыбается и еще прибавляет: «Далеко не клади. Вот сейчас поедешь, как раз и наденешь». При том что погода была прекрасная, теплая почти по-летнему, хоть и октябрь месяц, люди многие легко одеты, в рубашечках.
Сели мы в поезд, проехали две или три станции – и вдруг откуда ни возьмись буря, ветер страшный, снег хлопьями валит в вагон, метель. Люди кинулись скорей закрывать окна, а они не закрываются, поезд не готов к такой погоде. Проводницы по вагону бегают, всем раздают срочно теплые шерстяные одеяла. И тут-то я чуни батюшкины надела, в одеяло завернулась – и стало мне тепло, хорошо. А потом, еще пару месяцев спустя, сильно повредила ногу, и опять чуни пригодились, ничего другого не могла на стопу надеть. Вот как после такого не поверить?
Как-то женщина мне рассказала: она приехала в Печоры с двумя дочками-отроковицами и очень переживала, что сильно боится ездить на транспорте, – и вот видит, как бежит по монастырю какой-то старичок, она и спрашивает у него: «Где мне увидеть «Крестинкина»?» Он ей: «А что вы хотели?» – «Я хотела с ним поговорить. Я боюсь ездить на транспорте». А он говорит ей: «А я не боюсь». Она про себя думает: старичок-то этот тут при чем, зачем он мне о себе-то говорит? Но они еще довольно долго проговорили. И лишь потом эта женщина узнала, что это и был отец Иоанн: увидела, как все за ним идут, а она, оказывается, уже с ним познакомилась. И когда поехала домой, поняла, что избавилась от своего страха. И потом еще много раз приезжала к нему. А дочери ее обе стали супругами священников.
И другие многие к нему приезжали, и из Орла тоже, у нас чуть ли не половина города духовных чад отца Иоанна: просфорницы нашей Троицкой церкви, они с юности просфоры пекут и до сих пор; матушка Зинаида, супруга священника, ее сын теперь тоже заслуженный протоиерей, дочь регент в кафедральном соборе… Вот такие плоды того, что они там, в Печорах, считай, выросли. Много тогда ездили, хотя время трудное было, и так они окормлялись у отца Иоанна и выросли хорошими людьми.
У Отца Иоанна была очень крепкая вера, непоколебимая. Он всех людей любил неимоверно и всей душой хотел им передать то, что у него самого есть: свою любовь и преданность Богу. Он говорил: «Оставьте всё земное, суетное и больше прилепляйтесь к Богу. Бог ли не поможет? Он и птиц кормит, и цветы одевает». «Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?» (Мф. 6: 25). Он хотел всем эту истину – о любви к Богу – вложить. И его любовь к людям просто невозможно передать. Видишь его – и чувствуешь это душой.
Матушке Анне 87 лет, но ум ее остер, а память способна удерживать большие цитаты из Евангелия, только вот давление беспокоит, и глаза подводят. Недуги матушка принимает спокойно, что поделать – возраст пришел. И благодарит Господа, что спасает ее: сказано, что в последние времена люди будут спасаться скорбями и болезнями. Нередко обращается к отцу Иоанну за вразумлением.
– Я не знаю даже, как это происходит, но он отвечает. Прошу: «Батюшка, дорогой, помоги!», «Батюшка, подскажи!», «Батюшка, вразуми!». И он помогает. Я думаю, что по его молитвам это происходит.
Отец Иоанн родом из Орла. Будущий архимандрит родился в многодетной семье, был младшим, восьмым ребенком. Отца не стало очень рано, и все бремя, вся ответственность за воспитание детей легла на маму Елизавету Иларионовну. Она была глубоко верующей женщиной, и самые первые слова о Боге, Его Пречистой Матери, святых, отец Иоанн услышал от мамы.
– У них была большая семья, – вспоминает матушка Анна. – Ребенок видел, как вся семья молится, пост соблюдает. Храм был рядом, он с детства ходил туда, прислуживал в алтаре, батюшки его любили. Мои два дяди – архимандрит Афанасий и иеромонах Владимир (Москвитины) – были тогда старшими иподиаконами (их тогда звали Александр и Василий) – и маленький Ваня был с ними. У них вся семья очень дружная, двоюродные братья были близкими, как родные, все вместе росли. И все очень ласковые друг с другом, все проявляли это в нашем роду, всегда были в семье любовь, теплота и ласка. У отца Иоанна это от семьи тоже идет. И потом, когда встречались они уже взрослые, маститые отцы в Москве или в Солнечногорске у отца Афанасия, то весело вспоминали свои детские проказы и шалости, смеялись. «Мальчишки» седые, с бородами… И еще вспоминали, как были они «на курорте» – в лагерях, в заключении, что терпели, как служили там в праздники. О церковных делах, непростых в послевоенные годы, говорили всегда тоже.
Многие члены семьи Крестьянкиных покоятся на Крестительском кладбище города Орла. Настоятель храма во имя святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна протоиерей Владимир Сергеев рассказывает, что здесь усилиями благотворителей была сделана сень над могилами мамы отца Иоанна и его сестры Татианы, брата Константина, еще нескольких членов семьи…
– Сейчас могилы облагорожены благодаря доброделателям, но, когда этого еще ничего не было, все равно люди ходили сюда, тропинка никогда не зарастала: ни летом, ни зимой. Всегда люди приходили, молились об упокоении мамы Иоанна (Крестьянкина), тем самым прося ее молитв, чтобы она уже просила Господа в Царстве Небесном. Я думаю, раз люди ходили, то они какую-то помощь получали, потому что человек не пойдет к пустому колодцу. Он действительно идет туда, где он чувствует связь, чувствует помощь.
Отец Иоанн – это образ истинного христианина. В его лице люди видели любовь, которая должна быть у каждого христианина. Порой мы формально православные, а внешне себя ведем, к сожалению, подчас хуже язычников, – справедливо подмечает отец Владимир. – Отец Иоанн был воплощением той любви, которую люди ждут от нас. Говорят, что он не то что ни на кого никогда не злился, он даже ни на кого не раздражался. Если бы все мы, христиане, действительно были воплощением этой Божией любви, которая должна быть, тогда, конечно, мир был бы совсем другим. И люди видели бы в наших глазах свет вечной жизни, но они этого не видят, к сожалению. А вот в глазах отца Иоанна это было, поэтому люди к нему тянулись. Господь слышал его молитву, и люди получали утешение. И когда при жизни к нему обращались, и когда сейчас молятся о его упокоении. Молясь за него, мы верим, что он молится за нас в Царствии Небесном. И чувствуется его особое покровительство над городом и над храмом нашим тоже.
Схимонахиня Анна вспоминает:
– Родной брат старца, Константин, почти на каждый праздник со своей семьей приходил к нам, и мы общались. Да и без праздников тоже. И Овчинниковы тоже приходили, это мамы отца Иоанна родня. Из моей семьи, к сожалению, никого не осталось. Мой папа геройски погиб в войну, похоронен в братской могиле. Моя мама в 38 лет осталась с шестью детьми одна. Слава Богу, сумела вырастить нас. В Бога я верила всегда, как и все в нашей семье, а когда храмы открылись, стала ходить на ранние службы, до работы надо было успеть. На обычной работе работала, за мамой ухаживала, она десять лет тяжело болела. В монастырь ушла двенадцать лет назад. Вроде я не собиралась, но по благословению отца Илия совершилось. Он духовник монастыря. Что изменилось бы, если бы раньше ушла? Может быть, любовь к Богу больше бы была.
Я смотрю на сестер, которые помогают матушке Анне, на тех, кто трудится в Введенской обители, и думаю, как же тяжело отсекать свою волю и делать то, что благословляют, а не то, что хочется. У современного человека «я» чаще всего на первом месте, и как от него отказаться-то? Отец Иоанн, кстати, никогда не делал замечаний, может быть, скорбел, что мы не так сильно любим Господа, как следует.
– К Богу можно приблизиться, если исполнять заповеди, – отвечает на мой вопрос схимонахиня Анна. – Может, не всегда получается. Надо оставить все, и надо иметь живую веру, любовь и исполнять заповеди. Батюшка Иоанн вот всегда остерегался земной славы. Всего этого не любил: фотографироваться не хотел, по телефону разговаривать тоже. Он не хотел никакой славы. Он просто хотел людям помогать, был любвеобильный и боголюбивый, принимал их, сидел с ними до ночи, всех сопровождал, окроплял святой водой, подарки дарил, что ему приносили – все раздавал; бывало, и билеты покупал на поезд. Письма писал людям, ответы. Помощницам диктовал, те записывали. Татьяна Сергеевна была его келейницей – я ей благодарна за ее труды, – и еще несколько человек ему помогали.
Вспоминает схимонахиня Анна и такой очень показательный эпизод. В Москве умер двоюродный брат отца Иоанна Павел, и пришлось решать много вопросов с захоронением, с транспортом. Бегали, суетились, очень сложно договаривались с заведующей кладбищем о могиле… Отец Иоанн из Печор тоже приехал – проститься. Люди узнали, что он приехал, и в день похорон на кладбище народу собралась огромная, невероятная толпа.
– И вот когда уже принесли покойника, та самая заведующая кладбищем вышла встречать гроб, увидела отца Иоанна – и тут же кинулась ему в ноги, на колени буквально упала. Батюшка после отпевания сказал слово напутственное и по скромности своей заметил: «Вот какой был Павел Иванович! Сколько народу пришло с ним проститься». А люди, когда отец Иоанн уезжал, машину его целовали. Наши родственники, которые тоже приехали, очень сильно удивлялись – никогда такого не видели.
Схимонахиня Анна рассказывает, как она приезжала в Москву, когда Сретенский монастырь только начинали восстанавливать из руин, и как в невероятно короткое время он стал живой монашеской обителью. Настоятель отец Тихон тоже был очень гостеприимным, как его духовный отец: всегда в трапезную пригласит, книги душеполезные подарит. Она восхищается трудами владыки Тихона, благодарит за книгу «Гибель империи» и другие.
На вопрос, слышала ли она, что владыка начал собирать материалы для канонизации старца Иоанна, отвечает:
– Он делает то, что нужно: народ отзывается, свидетельствует. Люди обманывать не будут, ведь мы за каждое слово и дело отвечаем. Отца Иоанна и не надо как-то специально «проталкивать» на канонизацию, его дела сами его прославляют.
– Какой самый запоминающийся совет Вы услышали от отца Иоанна? – спрашиваю, уже завершая разговор.
– Главный совет? Любить Бога.
– Получается? Мне кажется, это так сложно…
– Если бы я любила, как он… У него не было сомнений. Он был как стена: Бог и только Бог всем миром правит, всеми делами правит. Где взять такую веру? Только Господь дает ее.
Источник: сайт Сретенского монастыря